— Говорила, что он совершил дурное дело.
Пиппо колебался, решая, стоит ли вытаскивать на свет давнишние сплетни. Это могло накликать беду.
— Расскажите мне.
Пиппо вздохнул.
— Дурное дело, да еще вместе с бандой… А один из сообщников, должно быть, убил Бартоломео, чтобы зацапать его долю.
Ванго прикрыл рукой глаза от солнца, чтобы оно не мешало ему видеть друга.
— Значит, с бандой?
— Да, с бандой. Их было трое. Я уж и не помню, как звали остальных. Они хотели бежать за границу, а денег не было. Может, они ограбили бакалейную лавку. Во всяком случае, вряд ли они много заполучили…
— Они покинули остров?
— Бедняга Бартоломео погиб, но второй сразу же уехал в Америку. Прямо и непосредственно. Его имени я не знаю… А третий остался — ну, с этим верзилой ты знаком.
— Кто это?
— Похожий на зверя, здоровенный такой — да ты знаешь…
— Кто?
— Тот верзила, что уступил вам свой дом.
— Что?! — воскликнул Ванго, не веря своим ушам.
— Верзила с ослом.
— Мацетта?
— Ну да, Мацетта.
Ванго замер. Пиппо Троизи внимательно смотрел на него.
— Дай мне свое ружье, — коротко сказал Ванго.
27
Месть
Салина, кратер Поллары, на следующую ночь
Ванго прятался в кустах земляничника, прижимая ружье к груди. Он сидел метрах в пятидесяти от логова Мацетты. Даже осел не учуял его появления. Стояла кромешная темень, на небе ни луны, ни облаков. И ветра тоже не было.
В эту последнюю летнюю ночь время как будто остановилось.
Ванго не хотел идти к Мадемуазель, чтобы она подтвердила ему слова Пиппо. Он увидится с ней позже.
Она знала все, что произошло — от начала и до конца, — но не произнесла ни единого имени и потому не отвечает за то, что он сейчас совершит.
Это его собственная жизнь. Его месть.
Он даже не стыдился этого слова — месть.
Его учили, что надо подставить левую щеку, если тебя ударили по правой. Но здесь речь шла не о пощечине. А о двух невинных сердцах, изрешеченных пулями.
Это был вопрос жизни и смерти. Чисто механический выбор. Ванго был уверен, что это убийство поможет ему вдохнуть в своих родителей хоть искорку жизни.
А потом останется только найти главного злодея.
Мацетта.
Он присутствовал в самых ранних его воспоминаниях.
То силуэтом на гребне скалы, то тенью в своей берлоге, то чудищем, похожим на застывший поток лавы, в нескольких шагах от их дома. За долгие годы они не обменялись ни единым словом. Но Ванго знал, что каждый день их жизни в Полларе проходил под присмотром Мацетты.
Золотая монета, которая появлялась в новолуние и кормила их целый месяц, была его подарком. Шпалеры, чудом восстановленные после разрушительных бурь, были делом его рук. Как и скорпион, убитый в нескольких сантиметрах от лица пятилетнего Ванго, спавшего после обеда под фиговым деревом. Как и единственные виноградники на острове, не пораженные вредными насекомыми. Так же, как свежая соломка в продранной шляпе, которую Мадемуазель забывала как-нибудь вечером на дворе, а поутру находила подновленной. Все это совершалось словно по волшебству кем-то невидимым. Монета, скорпион, шпалеры, подновленная шляпа и многое другое… Ангелы-хранители не оставляют следов.
Но Ванго всегда видел за ними тень Мацетты.
А через три минуты он будет целиться в него из ружья.
Пригибаясь, Ванго дошел до каменной ограды, скрывавшей вход в логово, где Мацетта прожил почти двадцать лет. Он заметил, что там горит лампа. Старик, должно быть, перевел осла к себе, как он делал зимой.
— Выходи, Мацетта!
Ванго не хотел застать его врасплох.
— Это я, Ванго. Выходи, Мацетта!
Он уловил какое-то шевеление в полутьме.
— Я знаю, что ты здесь. Выходи. И все остальное про тебя я тоже знаю. А теперь вылезай.
Прошло несколько минут.
Из пещеры по-прежнему доносились странные звуки: царапанье по полу и вздохи.
— Я знаю, что ты сделал, Мацетта.
Ванго решил спуститься. Он подошел ко входу, наклонился и посмотрел вниз.
Первое, что он увидел, был труп осла. Его широкий кожаный хомут был черным от крови. А потом он увидел Мацетту, который лежал, раскинув руки и уткнувшись лицом в круп животного. Он был в агонии. Ванго бросился вниз и склонился над умирающим.
— Ма-а… зе…
Старик что-то бормотал.
— Она… Ма… зель…
Ванго наклонился ниже, прижал ухо к его губам.
— Ма-ад… зель.
Ванго бросился наверх с ружьем в руках.
Мадемуазель!
Он помчался к дому.