- Нет с собой, потом принесу, - он распахнул дверь и, поспешно затолкав меня в проём, тут же закрыл. Послышались удаляющиеся шаги.
Дед явно опьянел и не заметил, что открыл дверь совершенно другой камеры. Видать спешил продолжить возлияние любимого пойла.
А я стоял и с интересом смотрел на девушку, которую накануне пытался спасти.
Шестая глава
- Привет, - я улыбнулся незнакомке и осмотрелся.
Тот же серый бетон стен, окна отсутствуют, одинокая лампочка под потолком, вокруг которой кружился мотылёк. Но здесь явно потеплее, чем в моих хоромах. Девушка лежала на деревянной кровати, рядом с которой стояла табуретка с какой-то книгой.
- У меня критические дни, - выпалила испуганная узница и натянула до подбородка одеяло. Её голубые глаза настороженно следили за мной.
- Что? - я не сразу сообразил о чём речь.
- Месячные, менструация, - выкрикнула для непонятливого гостя девчонка и вжалась в стену, прикрываясь одеялом, словно щитом.
- Тьфу ты, ну ты - уяснил. Успокойся и не кричи пожалуйста, - приблизившись к кровати, я поднял с табуретки книгу и без приглашения уселся. - Ты меня не узнала?
- А должна? Нет, лицо не знакомо, - прошептала незнакомка.
- Вчера ты стучалась в мою машину и просила о помощи, - напомнил я, разглядывая обложку книги. Это был женский роман популярной сейчас писательницы - Айрин Фейдер.
- Я не видела лица водителя, - голос девушки уже не дрожал от напряжения. - Зачем тебя ко мне посадили?
- Да вот, шли со Сморчком ко мне в камеру, а потом дед решил, что нам вдвоём с тобой будет веселее, чем по одиночке, - я пожал плечами и подмигнул собеседнице. - Меня, кстати, Алексеем зовут.
- Анюта, - коротко представилась девчонка и смущённо улыбнулась.
- Как ты здесь очутилась?
- Возвращались с подругой в Москву и остановились у придорожного кафе, хотели перекусить что-нибудь. Нам что-то подмешали и очнулась уже в камере. А про Настю ничего не знаю, мне не говорят. Ты не видел высокую блондинку?
- Нет, - я отрицательно мотнул головой. - Из женщин видел только хозяйку этого гадюшника.
- Лесю? Я её боюсь - от неё веет тяжёлой аурой, - тихо, будто опасаясь, что нас услышат, ответила Анюта и оглянулась на дверь.
- Да, стерва та ещё, - прошептал я в тон девчонке. - Как тебе удалось вчера сбежать отсюда?
- Сморчок, старый хрен - хотел меня изнасиловать, - девушка покраснела от смущения. - Я от души врезала ему по яйцам и дала дёру отсюда. На улице, из-за тумана, меня не заметили, и я выбралась на дорогу. Увидела твою машину. Дальше ты уже знаешь.
- Ну и мухомор, шустрый, однако, старичок, - почесал я небритую щёку.
Что-то не давало мне покоя, какая-то мысль теребила душу, но я никак не мог её ухватить за хвост.
- Надо как-то выбираться из этого клоповника, - произнёс я, глядя в голубые озёра глаз Анюты. - Не вериться мне, что нас отпустят живыми. Мы опасные свидетели для этой банды.
- Только не бросай меня, - девушка бросилась ко мне и крепко обняла. - Умоляю, не бросай!
- Что ты! Успокойся, - поглаживая её по густым волосам, прошептал я. - Куда ж я без тебя? Всё будет хорошо.
- Обещаешь? - она преданно смотрела на меня, в глазах заблестели слёзы.
- Клянусь, - я смахнул влагу с её ресниц и ободряюще улыбнулся.
Анюта обвила тёплыми руками мою шею и нежно поцеловала. Аромат её тела манил к себе с непреодолимой силой, страстные прикосновения губ кружили голову.
Забыв, где мы находимся, я подхватил её на руки, несмотря на мешавшие наручники, и осторожно уложил на кровать. Возбуждение, нежность, страсть накрыли нас двоих своими чарующими крыльями. Больше ничего не существовало вокруг - были только мы. Когда Анюта расстегнула ремень на моих джинсах, в дверях заскрипел засов, обрывая идиллию уединения, руша наш песочный замок страсти.
Я с сожалением оторвался от девушки, и стремительно метнулся к двери, пока она не успела ещё распахнуться.
- Где моя ненаглядная голубка? - игриво произнёс Сморчок, открывая дверь. В его руках был букет ромашек - не иначе, как романтик местного розлива.
Седьмая глава
Стоило дряхлому Дон Жуану сделать первый шаг в камеру, как я тут же ухватил его и рывком бросил на грязный пол.
Не ожидавший подвоха ловелас распластался на холодном бетоне и замер, уткнувшись лицом в свой букет.