— Я не подчиняюсь твоим приказам, Леви Купер.
— Перестань вести себя как негодница, Саванна. Надень е*аный лифчик.
Я слегка ухмыляюсь, услышав бранное слово, слетевшее с губ Леви. Раньше он всегда был таким святошей. Я сквернословила, только чтобы доставить ему неудобство, но он выдал ругательство, как ни в чем не бывало. Бобби чуть сильнее вжимает Леви в стол, и Леви кряхтит.
— Слово за тобой, Викс, — говорит Бобби, оставляя мне решать, что мы будем делать с извивающимся на столе идиотом. Я вздыхаю и закатываю глаза.
— Посади его в изолятор, — говорю я, качая головой. — Я скоро приду туда.
Затем поворачиваюсь и дефилирую своей полуголой задницей обратно в гримерку.
Глава 8
САВАННА
Спустя пятнадцать минут я выхожу из раздевалки в спортивных штанах и майке, с очищенным от макияжа лицом и натыкаюсь на Мак.
— Бойфренды не допускаются, если не могут вести себя прилично, — упрекает она. — Ты знаешь правила.
— Он не мой бойфренд. Он просто идиот.
Она улыбается.
— А он это знает?
— Что он не мой бойфренд или что он идиот? — Я лукаво ухмыляюсь. — Вероятно, он знает и то, и другое.
Мак со вздохом качает головой, поднимая глаза к потолку.
— Девочки, из-за вас я седею.
Я фыркаю от смеха. Мак едва за тридцать, и на ее голове нет ни единого седого волоска. Она смотрит на меня, выгнув бровь.
— Ты свободна до понедельника.
Я открываю рот, чтобы возразить, но она выставляет ладонь перед моим лицом.
— Это не наказание. Рыжий рассказал мне о твоих выступлениях. Я не хочу, чтобы ты беспокоилась о необходимости отрабатывать двойную смену. Можешь увеличить количество часов на следующей неделе.
— Правда? — У меня, должно быть, улыбка на все лицо, потому что губы Мак слегка изгибаются в ответ. — Спасибо.
Она кивает, затем поворачивается, чтобы уйти.
— Вспомни о нас, когда станешь знаменитой, — бросает она через плечо, прежде чем свернуть за угол в сторону своего кабинета.
Пружинистым шагом я иду к изолятору. Это складское помещение, которое мы используем, чтобы держать пьяных мудаков, прежде чем их увезут копы. Меня бесит, что Леви оказался там. Сначала стриптиз-клуб, потом танец на коленях, а теперь и изолятор для извращенцев.
Какой насыщенный день для старого доброго Леви Купера.
Я стираю с лица любое выражение, прежде чем распахнуть дверь, и мне чертовски трудно не расхохотаться при виде сгорбившегося на металлическом складном стуле Леви, прижимающего к лицу пакет со льдом. Его глаза тут же перескакивают на меня, но я смотрю на Рыжего.
— Я им займусь, Рыжий.
Он кивает без слов. Затем отталкивается от стены, к которой прислонялся, подмигивает мне и выходит за дверь. Только когда дверь позади меня со щелчком захлопывается, я переключаю внимание на Леви.
Он пронзает меня убийственным взглядом, и я инстинктивно дергаюсь.
— Что? — выплевываю я.
— Стервозная Гадюка?
— У нас должен быть сценический псевдоним. — Я пожимаю плечами. — Это лучше, чем Конфетка или Печенька, или Кексик. Гадюку, по крайней мере, нелегко съесть.
Он не двигается. И больше ничего не говорит о моем имени. Просто слегка склоняет голову набок и пристально смотрит на меня. Я упираю кулаки в бедра и смотрю в ответ, пока он не решает снова заговорить.
— Ты стриптизерша.
И вот он — покровительственный тон, который нельзя не заметить.
— Танцовщица, — поправляю я, и он усмехается.
— Полуголая танцовщица.
— Это моя работа.
— Это не работа, а посмешище.
— Ну, ты заплатил пятьдесят долларов за вход, чтобы посмотреть на это посмешище, и я не видела, чтобы полчаса назад ты жаловался.
Мне приходится закусить щеку изнутри, чтобы не улыбнуться, пока мы играем в гляделки. Он даже спорить не может. Знает, что я права. Чтобы еще больше доказать свою точку зрения, я опускаю глаза на его промежность, формирую губы в трубочку и испускаю долгий, медленный свист.
— Ладно, ладно, — быстро говорит он, поворачиваясь боком, словно пытаясь спрятаться от меня.
— Никогда бы не подумала, что у тебя будет такой большой член, Купер.
— Господи Иисусе, Сав.
Его уши розовеют, и я ухмыляюсь, неспешно направляясь к нему.
— Ах, еще и имя Господа всуе? Большой член и грешник в придачу. Как раз мой тип.