Когда я возвращаюсь в комнату, Леви откинулся на матрасе, опираясь на предплечья, его длинные ноги вытянуты вперед. Даже в темноте он кажется скульптурным совершенством. Сказать, что я в шоке, было бы преуменьшением.
Подойдя к нему, я бросаю коробку с презервативами на матрас, затем забираюсь рядом с ним. Не теряя времени, он снова целует меня с жадностью, о которой я слышала только в песнях. Его ладони ласкают мою кожу, сжимая и растирая, пока он укладывает меня на спину. Я раздвигаю ноги, чтобы его тело могло поместиться между ними, и когда его твердый член трется о мою влажную, чувствительную плоть, я стону.
— Ты такая идеальная, — хрипит он. — Такая красивая.
Я тянусь между нами и обхватываю его член. Он со стоном толкается в мою руку, отчего в груди становится тесно.
— Леви. Ты такой… Это… Думаешь, будет очень больно? — шепчу я ему в губы, в рот.
Он медленно отстраняется, с изумлением вглядываясь в мое лицо.
— Ты девственница?
Я прикусываю губу и пытаюсь избавиться от смущения фальшивым смехом.
— Ох, не смотри так удивленно.
— Нет, — быстро говорит он, снова целуя меня. — Дело не в этом. Я просто… для меня большая честь, вот и все. Быть твоим первым.
Я впиваюсь пальцами в его бока и облизываю губы, пристально глядя в его глаза.
— Ты, эм, уже делал это?
От того, как он вздрагивает, внутри меня все переворачивается. Я разочарована. Неожиданная боль пронзает с головы до ног, глаза щиплет. От силы эмоций мне хочется согнуться пополам.
— Один раз. Всего лишь однажды.
— О.
Прежде чем успеваю остановиться, представляю ее. Девушку, которой он подарил свою девственность. Его «однажды».
Кто-то из университета. Из хорошей семьи. Та, кто не раздевается за деньги. С нимбом и крыльями, как у него. Бьюсь об заклад, его маме она бы понравилась. Голубоглазая блондинка и идеальная во всех отношениях. Как и он.
— Если бы я знал… — говорит он, вырывая меня из мыслей. — Если бы хотя бы мог представить, что есть шанс…
Он замолкает и снова целует меня, затем прижимается лбом к моему лбу.
— Хотел бы я, чтобы это была ты, Сав. Хотел бы я, чтобы это была ты.
Этого признания, произнесенного шепотом, достаточно, чтобы расслабить мои мышцы, смягчить боль в груди и утолить мою потребность заплакать. Я говорю себе, что другая девушка ничего не значила. Это всего лишь ребяческий бунт сына пастора. Настоящий момент — вот, что имеет значение.
Я киваю и слегка улыбаюсь.
— Я подготовлю тебя, хорошо? Позабочусь о том, чтобы тебе было приятно.
Медленно, он спускается поцелуями вниз, оставляя на коже после себя мурашки, пока не оказывается между моими бедрами, и его горячее дыхание не обволакивает мою киску. Я мокрая и пульсирующая, и когда он облизывает меня в первый раз, я вздрагиваю. Предплечьями он удерживает мои бедра и снова лижет, на этот раз, обводя языком клитор и посасывая.
— О, Господи, — стону я. — О, Иисусе.
Он усмехается, усиливая мое возбуждение.
— Думал, ты не религиозна, Шоу?
— А я думала, что хорошие мальчики-христиане не должны так порочно орудовать своим языком, — учащенно дыша, я сжимаю бедрами его голову.
Он лижет и снова посасывает, и я выгибаюсь ему навстречу.
— Боже, вы все такие?
Он останавливается и издает низкое рычание, посылая вибрации по моей киске.
— Ни слова о других парнях, когда мой рот на тебе. Поняла?
Его властный голос, абсолютное доминирование в приказе шокирует меня самым восхитительным образом. Обычно эта сторона Леви раздражает, но сейчас я млею от нее. Я сделаю все, что он скажет. Прочистив горло, отвечаю:
— Да. Поняла.
— Хорошо.
Его губы, блестящие от моего возбуждения, изгибаются в греховной улыбке.
— А теперь лежи спокойно, чтобы я мог заставить тебя кончить.
Я смеюсь, но смех быстро превращается в стон. Рот и язык Леви заставляют увидеть звезды. Когда его палец проникает в меня, я испускаю сдавленный крик.
— Расслабься, Сав, — мурлычет он, вращая пальцем и скользя глубже. — Расслабься для меня.
Я чувствую боль, давление, а затем он снова ласкает меня, посасывая клитор так, что это давление вызывает блаженство. Когда он вводит в меня второй палец, я прижимаюсь к нему. К его лицу и руке, пока не задыхаюсь.
— Ох, дерьмо, Леви. — Я крепче сжимаю в кулаке его волосы и стискиваю голову бедрами. — О, боже, это… это…
А потом я взрываюсь, электрические разряды проносятся по телу, превращая меня в задыхающуюся, содрогающуюся развалину. Я даже не осознаю, что он снова подтянулся вверх, пока не ощущаю на губах поцелуй. Я чувствую свой вкус. Леви опирается на одну руку, другая лежит на моей груди, нежно лаская ее большим пальцем.