Поездка на автобусе домой скучна, но слишком коротка. Идти по тротуару к дому подобна дороге на казнь.
— Леви, — зовет мама из кухни, когда я переступаю порог.
Хотя я и ожидал этого, мои плечи напрягаются. Она звучит сердито, и я знаю, почему. Медленно сняв обувь, я кладу рюкзак на скамейку у двери.
— Иду.
Когда я захожу на кухню, мама с холодным взглядом уже поджидает меня за столом. Я выпрямляюсь и выпячиваю подбородок при виде толстой книги в кожаном переплете рядом с ней.
— Мне сегодня звонил директор.
— Да, мэм.
— Я же велела тебе держаться подальше от этой девчонки.
Она произносит слова спокойно, но ее лицо напряжено. Я уже могу сказать, что она теряет контроль. Мама в этом плане страшная. Чем она злее, тем спокойнее действует, пока не наносит удар бесшумно, как щитомордник (прим.: щитомордник — змея). И она такая же ядовитая.
— Я хотел помочь, мэм. Коннор Лоусон пытался напасть на Сава…
— Меня не волнует Саванна Шоу и ее проблемы. Тебе не следовало вмешиваться.
— Но он говорил плохие вещи о ее маме…
— И я уверена, что они были правдивы.
Я закрываю глаза и пробую снова.
— Я просто сказал правду. Разве не это мы должны делать? Вставать на защиту того, что правильно? Саванна заговорила с Коннором только для того, чтобы попытаться вернуть мне мой учебник…
— А как Саванна узнала, что твой учебник у Коннора?
Мои плечи опускаются, и дыхание вырывается из легких. Теперь уже мне конец.
— Она сидела со мной за обедом.
Мама долго молчит. Просто смотрит на меня прищуренными глазами, поджав губы, а потом встает. Она подталкивает ко мне Библию вместе со стопкой бумаг и карандашом.
— От Матфея 15:4, — говорит она, хотя я и так знаю.
— Сколько?
Ее ноздри раздуваются, она злится от моего вопроса.
— До возвращения твоего отца домой.
Когда она выходит из кухни, я смотрю на часы на плите. Только четыре. Отец не вернется до восьми. Закрыв глаза, сдерживаю стон. Если она услышит мои жалобы, заставит писать дольше, или того хуже.
Может, Бог смилостивится, и папа вернется домой пораньше.
Я беру карандаш и пишу стих по памяти.
Глава 2
ЛЕВИ
Саванна не появляется в школе больше недели.
Я слышал, что ее отстранили. Это не удивительно, но меня беспокоит, что я ее до сих пор не видел. Со дня драки я держу шторы открытыми, а окно не запертым, но ничего.
Сав часто пропадает. Обычно я просто жду, пока она решит вернуться. Она как бездомная кошка. Непредсказуемая и дикая. Приходит и уходит, когда ей вздумается, но без нее я всегда чувствую себя немного потерянным.
Даже не знаю, как такое произошло. Сав всегда поблизости. Девушка, о которой меня предостерегают родители. Над которой все смеются и шепчутся. Я наблюдал за ней исподтишка. Видел, насколько прямая ее спина, как высоко она держит голову, даже когда все ее обсуждают. Я наблюдал за ней, но никогда в открытую, пока однажды она без всяких объяснений не столкнула меня с качелей. Я не наябедничал. Просто смотрел со своего места в грязи, как она скачет прочь. Затем, на следующий день, она села рядом со мной за обедом. С тех пор там она и сидит.
Других друзей у меня нет, но я не особо интересуюсь другими людьми.
Только Сав.
Моя мама весела, как никогда. Каждое утро счастливо улыбается, пока я в одиночестве жду автобус на остановке. Автобус — отстой, но мне не хватает велосипеда только в отсутствие Сав.
Коннор возвращается через неделю с зеленоватыми синяками под глазами и все еще опухшей и багровой губой. В школьном коридоре я слышал, как кто-то сказал, что Сав сломала ему нос учебником, а его зуб проткнул губу.
От этого я немного улыбаюсь. Я не должен, но все же меня это веселит.
Сав ростом почти пять футов, а Коннор играет в бейсбольной команде. Она избила его, даже не вспотев. Не в первый раз мой страх перед Сав смешивается с благоговением перед ней, пробуждая нечто такое, отчего я чувствую себя немного сбитым с толку. Мне не должно нравиться ее поведение — оно безнравственно и греховно, — но это не мешает мне хотеть хоть немного походить на нее.
Если бы я обладал ее дерзостью, то противостоял бы своим родителям.
Если бы я был таким же храбрым, как Саванна, меня бы не так сильно задирали в школе.
Иногда мне хочется быть чуть более безрассудным, хотя бы самую малость походить на нее.
Мой желудок скручивается от вины, а мозг корит за неблагодарность, богохульство и безнравственность. Я засовываю книги в рюкзак, захлопываю шкафчик и медленно иду к автобусу. Мне не нужно спешить. Я еду на нем один.