Вначале он был гораздо более громогласным и харизматичным. Парнем, у которого в спортивной сумке всегда лежал классический роман. Который между чтением книг ради развлечения разгадывал кроссворды. Какой контраст с тем, каким он стал сейчас. У меня сердце сжимается от этих воспоминаний, а потом я улыбаюсь.
Во время того интервью, после того как его ответ ошеломил нас всех и заставил потерять дар речи, Джона рассмеялся, а затем с ухмылкой сказал: «Кроме того, это просто чертовски круто звучит».
И это был Джона. Проницательный и глубокий, с трезвым умом, всегда сглаживающий острые углы.
Я подхожу к перилам на краю крыши и облокачиваюсь на них, наклоняясь вперед и делая глубокий вдох. Воздух здесь лучше, чем в Лос-Анджелесе. И намного тише. Я слышу, как река плещется о скалы и лодки. Слышу тихую болтовню, смех и музыку. Таким мир я никогда не знала. Спокойный и расслабляющий. Содержательный.
Иногда я размышляю, где бы оказалась, не добейся группа успеха. Это иллюзорная игра, в которую я играю сама с собой. Я романтизирую гипотезу. Пытаюсь обмануть себя, думая, что была бы здоровее и счастливее. Пытаюсь представить себя одной из тех нормальных людей на набережной, потягивающих латте со льдом и болтающих о повседневной жизни.
Однако иллюзия никогда не длится долго. Реальность всегда врывается, напоминая мне, кем я была до того, как стала Сав Лавлесс. Нищей стриптизершей с многообещающей проблемой злоупотребления психоактивными веществами. Сбежавшим подростком из гнилой семейки. Уязвимой добычей для отвратительных, порочных людей.
Мне приходится смеяться над собой, иначе я заплачу.
Дело не в том, что я не благодарна за свое настоящее. Я благодарна. За поклонников, успех, деньги. У меня есть гребаный Грэмми. Этой роли в кино многие актеры добиваются на протяжении всей своей карьеры. Мне повезло, и я это знаю. То, что представитель лейбла услышал в баре округа Колумбия «Just One More» и разглядел потенциал «Бессердечного города», изменил всю мою жизнь.
Но в последнее время…
Черт, иногда я жалею, что он нас заметил, и даже не знаю, что это говорит обо мне.
— Малышка.
Вздрогнув, я поворачиваюсь к двери и вижу Рыжего, стоящего на террасе со скрещенными на груди руками и окидывающего меня оценивающим взглядом.
— Никакого прикрытия, — замечает он, оглядывая соседние крыши. — Любой, у кого есть камера на телефоне, может тебя снять. А с хорошим объективом это не составит труда сделать и с одной из тех лодок на реке.
Я фыркаю и качаю головой.
— Какой же ты обломщик веселья, — говорю я, подходя к нему. — Ты просто высасываешь удовольствие из всего.
Он поднимает бровь.
— А ты все еще помнишь, как веселиться?
Я бью его в живот, и он притворяется, будто ему больно, затем молниеносно приседает, выбрасывает ногу и делает мне подсечку. Я с глухим стуком приземляюсь на задницу.
— Мог хотя бы попытаться поймать меня. — Я стону, распластавшись на полу, и закрываю лицо ладонями.
— Мог, но не хотел лишать себя удовольствия.
Я кряхчу и пинаю его по ноге.
— Мудак.
Рыжий усмехается, затем подает мне руку.
— Вставай. Твоя дворняга начинает вести себя беспокойно. Не хочу, чтобы она съела диван.
Я тянусь к его руке и позволяю поднять себя на ноги, затем иду к двери.
— Она бы не стала его есть, — утверждаю я с уверенностью, которой не чувствую.
Он ничего не говорит, потому что знает, что я вру.
Я спускаюсь по лестнице на первый этаж и вижу, что Зиггс кружит у кухонного островка. Определенно, всего в нескольких секундах от того, чтобы съесть диван.
— Хочешь прогуляться по центру? — спрашиваю я Рыжего, и он качает головой, как я и ожидала. — Брось, Рыжий. Мы приехали в город на несколько дней раньше. Никто еще не знает, что я здесь. Мне хочется немного разведать местность до неизбежного преследования на каждом шагу.
Он раздумывает с секунду, затем неохотно кивает. Я улыбаюсь ему, затем бросаюсь к своему рюкзаку и достаю бейсболку. Собираю волосы в свободный пучок на затылке и низко натягиваю козырек на глаза, после чего надеваю солнцезащитные очки-авиаторы.
— Ты все равно похожа на себя, — замечает Рыжий, и я громко вздыхаю.
— Обломщик веселья.
Я подзываю Зигги, пристегиваю поводок к ошейнику и беру браслетик с мешочками для собачьих какашек. Затем, просто чтобы повредничать, бросаю браслет Рыжему и мило улыбаюсь. Он бесстрастно надевает его на запястье, и я закатываю глаза.