— Она хороший ребенок, — снова повторяет он. — Ей не нужно твое влияние.
Я фыркаю и медленно качаю головой.
— Боже. Ты говоришь так же, как твоя мать, ты знаешь это? Думаю, яблоко все-таки упало недалеко от яблони.
Мускул на его щеке снова дергается, пока мы смотрим друг на друга. Я понимаю, что это новый жест, но еще не уверена, что он означает. Жду, что он ответит мне тем же — упомянет об употреблении моей матерью наркотиков и меняющемся списке гостей в спальне, — но он этого не делает. Я сопротивляюсь желанию изучить его лицо, вместо этого удерживая его суровый взгляд. У меня большой жизненный опыт в ограждении себя от суждений других. Меня это давно перестало беспокоить.
Ничье мнение обо мне не могло ранить сильнее, чем мое собственное.
До настоящего момента.
Расстояние между нами, кажется, сокращается, когда он наклоняется вперед, нависая надо мной.
— Держись от нее подальше, — повторяет он, и от его защитного тона по коже бегут мурашки, но я не хочу, чтобы он это заметил.
Я делаю гигантский шаг назад, склоняю голову набок и поднимаю левую руку, чтобы отдать честь. Выдавливаю из себя приторную улыбку и хлопаю ресницами, изображая примерное послушание.
— Как скажете, сэр. Есть еще какие-нибудь пожелания, прежде чем я вышвырну вашу напыщенную, снисходительную задницу с моего двора?
Уголок его губ дергается — блеклый призрак улыбки. Его взгляд падает на мои ухмыляющиеся губы и задерживается там достаточно долго, чтобы у меня перехватило дыхание. Затем снова приземляется на мое изумрудное обручальное кольцо. В ответ на мой вопрос он отрицательно мотает головой и направляется к своему грузовику. Проходя мимо, его шаги замедляются. Он так близко, что я чувствую тепло его тела, хотя мы и не соприкасаемся.
— Добро пожаловать в город, мисс Лавлесс, — его низкий голос обволакивает мое сценическое имя так, что оно звучит почти непристойно. — Увидимся в понедельник.
Мне требуется мгновение, чтобы мозг обработал его последнюю фразу. Но к тому моменту Леви уже отъезжает с подъездной дорожки, а Рыжий закрывает ворота.
Увидимся в понедельник?
Раздаются шаги Рыжего по булыжнику, и он подходит и встает рядом со мной.
— Это тот парень из…
— Танца на коленях и изолятора, — киваю я.
Рыжий удивленно мычит, но больше ничего не говорит. Почувствовав на себе его взгляд, я смотрю на него и хмурюсь.
— Мисс Лавлесс? Серьезно?
Рыжий пожимает плечами.
— Профессиональный подход.
Я фыркаю и закатываю глаза. Профессиональный подход — моя задница. Он просто хотел выглядеть устрашающе, будто роста в шесть футов и пять дюймов и горы мускулов, покрытых татуировками, недостаточно.
Я поворачиваюсь и иду к дому. Мне нужно найти мою собаку и мою гитару.
Увидимся в понедельник?
Проклятье. Я почти боюсь узнать, что он имел в виду.
Глава 19
ЛЕВИ
Я так крепко сжимаю руль, что костяшки пальцев побелели.
Она прекрасно выглядит. Правда, прекрасно.
Я видел ее фото в журналах и по телевизору, но есть нечто особенное в том, чтобы увидеть ее вживую. Раньше я мог притворяться, что она просто еще одна знаменитость. Серебристые волосы облегчали задачу. В своих воспоминаниях я мог отличить солистку «Бессердечного города» от дикой брюнетки со смеющимися глазами. Но сегодня в кофейне, когда ее длинные волосы были стянуты назад и спрятаны под бейсболкой, она была Саванной, девушкой, которую я до сих пор считаю своей.
Которую я всегда считал своей.
Голос у нее чуть ниже, более хрипловатый. Сексуальный в том смысле, что пронзает меня насквозь. Я не могу перестать думать о том, как бы он звучал сейчас по сравнению с прошлым. Когда она делилась бы со мной в темноте секретами, поддразнивала с озорной ухмылкой или подбивала бы сделать то, что, как мы оба знали, мне делать не следовало. Когда стонала бы мое имя.
Будет ли она по-прежнему владеть подо мной так, как раньше? Все еще полностью управлять моим сердцем и разумом?
Ответ я уже знаю.
Я сильнее сжимаю руль и бросаю взгляд в зеркало заднего вида.
Бринн скрестила руки на груди и хмуро смотрит в окно. Она не сказала ни слова, и я чувствую себя мудаком. Но в свою защиту скажу, что я не был готов к ее сегодняшней встрече с Саванной. И ни хрена не был готов к толпе папарацци. Вечером нужно будет порыться в Интернете и убедиться, что мы с Бринн не засветились ни на одной из тех гребаных фото.