себя ноги, а Кейд надежно укутал её в одеяло. Затем он сел на диван возле
неё, нахмурив лоб с беспокойством.
– Что произошло, Элли? – спросил Кейд.
На миг она прикрыла глаза, а, когда открыла их, они были наполнены
растерянностью и страхом.
– Не знаю, – беспомощно сказала она. – Я ничего не помню, кроме
пробуждения на улице под дождём, когда Меррик встряхнул меня.
– Тебе приснился плохой сон? – спросил Меррик. – Подумай. Постарайся
вспомнить.
Элли нахмурилась, сосредоточенно поджав губы.
– Я помню значок. И яркий солнечный свет. Он блестел на солнце.
Она резко замолчала, рукой потянувшись ко лбу. Её пальцы сильно дрожали,
когда она тёрла глаз.
– Элли? – мягко спросил Кейд. – Что такое? Что ты вспомнила?
Элли медленно опустила руку и спрятала её под одеялом, прикоснувшись к
бедру через штаны.
– Я помню, как значок впивался в моё бедро, когда он...
Её слова переросли в рыдания, а руки взметнулись к лицу, чтобы заглушить
отчаянные звуки.
Элли ненавидела чувство беспомощности, которое накатывало на неё, когда
она вспоминала о том сне – ужасном воспоминании. Это был не сон. Это
случилось на самом деле. С ней. Её изнасиловали. Мужчина навалился на
неё, обездвиженную и беспомощную. Он ненавидел её. Имел твёрдое
намерение убить. Пытался убить. Стрелял в неё.
Чем она привлекла к себе такую враждебность? Элли не могла понять такого
рода ненависть. Не могла себе представить, что такого сделала, чтобы
заслужить нечто ужасное. Но что могла сделать женщина? Никто не
заслуживает быть изнасилованным. Женщина в этом не виновата. Нет
никакого оправдания для мужчины, который изнасиловал женщину,
независимо от того, насколько он был зол. И независимо от того, насколько
грешна женщина.
Логически она понимала это, но до сих пор не могла осмыслить случившееся.
Должна же быть причина, так ведь? Но её нет. Женщин насиловали только
потому, что мужчины хотели унизить и осквернить их.
Причина не в ней. Она знала это. Но в голове Элли была идея, что она чем-то
заслужила изнасилование и попытку убийства.
Кейд обхватил рукой затылок Элли и прижал её голову к своей груди. Она
сильно задрожала и услышала тихие проклятия Кейда и Меррика. Элли
услышала тревогу в их голосах и гнев. Но не на неё. А на случившееся с ней
и на то, что прошлое не хотело отпускать её, даже когда ей не удавалось
ничего вспомнить.
– Всё хорошо, милая. Ты с нами. Это нормально – помнить. Теперь он не
сможет навредить тебе. Расскажи нам, если хочешь. Мы здесь. Мы
выслушаем.
– Я не хочу вспоминать, – сказала Элли; её голос приглушала футболка
Кейда.
Меррик вздохнул; его сердце смягчилось от уязвимости в её голосе. Он
провел пальцем по её голой руке и успокаивающе погладил костяшками
пальцев.
– Я не говорю, что понимаю, через что ты прошла, детка. Я не буду
оскорблять тебя, говоря так. Но понимаю, почему ты не хочешь вспоминать.
Понимаю. И также я знаю, что это как гнойная рана, и просто так от неё не
избавиться. Когда-нибудь мы должны решать эту проблему. Вместе. И ты
должна знать, что мы с Кейдом будем рядом, и сделаем всё, что в наших
силах.
Элли подняла голову и встретилась с ним взглядом; её глаза горели
волнением.
– Думаю... – она нервно облизала губы и посмотрела на Кейда, а затем снова
на Меррика. Казалось, она вела ужасную войну с собой, не только с
мучавшими мыслями и воспоминаниями, но и с тем, что собиралась сказать
сейчас. – То есть я уверена, что люблю вас обоих. Я боролась с собой, пока не
устала. Я продолжаю думать, что не могу любить вас. Что не могу любить
двух мужчин. Последнее, что я могу предложить кому-то в моём нынешнем
эмоциональном состоянии – это любовь. Я продолжаю спрашивать себя,
реальны ли эти чувства или они результат того, что вы спасли меня и
приютили. Но они кажутся реальными. Я хочу, чтобы они были реальны.
Меррик на мгновение потерял дар речи. Кейда не менее потрясло внезапное
заявление.
Элли выглядела расстроенной. Не как женщина, которая только что
призналась мужчине в любви. Она явно нервничала и, казалось, стремилась
донести до них свою точку зрения, прежде чем они смогут ответить.
Слова слетали с её губ так быстро, что мужчины не поспевали за ними.
– И я знаю, вас интересует, имеет ли это отношение к тому, что произошло
сегодня, ну, или в любой другой день. Это всё связано. Я не хочу вспоминать,
потому что боюсь, что моё прошлое может стать между нами. С этим страхом