место для ночлега. И при этом она противостояла против кого-то крупного и
устрашающего, как Мэррик.
Она медленно села и повернулась спиной к Меррику. Она позволила одеялу
соскользнуть вниз и сразу же начала дрожать.
Проклиная все на свете, он поспешил вперед и начал снимать ее мокрую
рубашку. Но она настолько промокла, что та липла к коже, как пиявка. Черт,
ей будет больно в любом случае.
Он вытащил перочинный нож из джинсов, открыл его, а затем разрезал
узелок на шее. После этого, он нежно спустил рубашку вниз, обнажая ее
стройную спину.
Из горла вырвалось рычание, прежде чем он смог его подавить. Всю
поясницу покрывал большой синяк, и, черт бы его подрал, если это не след
ботика. Чертовски большого ботинка. Кто-то пнул ее.
Приструнив свои мысли, чтобы ярость не вырвалась наружу, он начал одевать
на нее теплую толстовку, медленно скользя по телу. Затем он взялся за ноги, и
одел на нее треники, стараясь глядеть куда подальше.
Когда она была одета, она сразу же отшатнулась назад, и накинула на себя
одеяло. Она все еще дрожала, и Меррик в недоумении повернулся к камину.
Решив, что она находится слишком далеко от камина и, не желая, чтобы она
вставала, он подошел к дивану и просто начал тянуть его ближе, пока тот не
был достаточно близко, чтобы она почувствовала тепло камина.
- Лучше? - спросил он.
Лишь чуть изогнутые губы, смахивали на улыбку. - Лучше.
Он уселся на диван рядом с ней, стараясь не трогать ее и не сидеть слишком
близко. Хоть выражение ее лица и не поменялось, глаза все же прожигали в
нем дыру, не оставляя его и на мгновенье.
Повисло неловкое молчание. Он по-идиотски себя чувствовал. Он и понятия
не имел, что делать в данной ситуации. Женщины в беде - это не то, с чем ему
приходилось когда-либо сталкиваться. И по правде говоря, если спросят, то
он бы ответил, что они те, кого он избегал бы любой ценой. Казалось, словно
они приносят больше неприятностей, чем надо.
Но она... Было в ней что-то, что привлекло его внимание еще при первом
взгляде на нее.
Его защитные инстинкты забушевали где-то в желудке, рвясь наружу.
Никто и никогда не прикоснется к ней. Не когда она с ним. Никто больше не
причинит ей боль.
При всем этом, он знал, что мысль звучит смешно. Это, словно, он заявлял на
нее свои права, словно, он станет ее защитником и будет следить за ней. И,
черт возьми, он знал, что здесь что-то большее.
Это стыдило его. Это мерзко для него. Но он хотел обнять ее. Потрогать ее.
Он хотел отгородить ее от всего плохого. Поцеловать ее и показать, насколько
нежен он может быть.
Эту женщину, которая больше никогда не захочет, чтобы к ней прикоснулся
мужчина. С которой обошлись грубо и жестко. Осознание этого превратило
мысли в черную ярость.
Он хотел бы стать тем, кто будет ее радовать, кому она сможет доверять. И
неважно, как нелепо эта мысль звучала, учитывая то, что они знакомы лишь
несколько часов.
- Ничего не помнишь? - спросил он тихо.
Ее брови и губы превратились в страдальческую гримасу. Он сразу же
пожалел, что спросил об этом.
- Когда я закрываю глаза и сосредотачиваюсь, я почти у цели. Это имеет хоть
какой-то смысл? Это, наверное, звучит глупо.
- Нет, - стал отрицать он. - Нисколько
- Все, будто окутано тьмой, и я начинаю думать, что будь там хоть кусочек
света, я бы смогла вспомнить обо всем, что позабыла. Но это страшно,
потому что я знаю, появись там свет, появятся и очень плохие вещи.
Ее губы начали дрожать. - Я боюсь.
Прошептала она с видимой уязвимостью в голосе. Больше нет сил держать
дистанцию между ними, он протянул руку и осторожно притянул ее в свои
объятья.
Поначалу она напряглась и сидела, как вкопанная, пытаясь побороть страх,
но потом все же расслабилась и растаяла в его объятьях.
Он шевельнулся, пытаясь развернуться и быть ближе к ней, так ей станет
теплее, а он, в свою очередь, прижмет ее к своей груди.
- Я знаю, тебе страшно, - сказал он. - Но я хочу, чтобы ты знала, что ты в
безопасности со мной и Кейдом. Мы не позволим чему-либо случиться с
тобой. Все, что сейчас тебя пугает - все в голове, в воспоминаниях. Эти вещи
не причинят тебе боль. Только люди могут это сделать, и я надеру задницу
любому, кто приблизится к тебе.
Она повернулась к нему лицом, чтобы заглянуть в его глаза. Маленькая
улыбка коснулась ее губ.
- Знаешь, а я тебе верю? Есть что-то в твоем голосе. Сама не понимаю. Это,