Велосипед стонал под моим весом, грохоча над гравийной дорожкой. Мои ноги, казалось, тоже стонали, после всех подъемов по лестнице на выходных. Но я набрала скорость, как только попала на асфальтированную дорогу. Ветер разметал мои волосы, так что они попадали на глаза. Я не подумала их завязать. На первом знаке остановки я накинула капюшон и крепко затянула вокруг лица, заправляя все свои беспризорные, каштановые кудри внутрь.
Боже, надеюсь, что никто меня не увидит.
Транспортный офис школы предоставил маме карту нашего нового автобусного маршрута, которую я использовала, чтобы найти самый короткий путь на велосипеде. Казалось, все просто, один поворот направо и один налево…, но при тусклом свете рассвета все выглядело иначе, чем на карте. Каждая проезжавшая мимо машина вызывала дрожь в моем теле. Никто не знал, что я здесь. Кто-то может столкнуть меня с дороги или похитить, отвезти в звуконепроницаемую камеру в подвале и бросить там. Я никогда не увижу свою семью снова.
Может быть, я немного преувеличиваю опасность езды на велосипеде по Лейксайд. Или, может быть, мне следовало просто смириться с этим и сесть в автобус.
Я поехала быстрее, огибая ямы, которые я клянусь, были достаточно большими, чтобы проглотить маленьких детей.
Мои бедра горели, когда я свернула в последний раз, и увидела на горизонте школу Вандербилт, фонари на парковке бросали жуткий свет сквозь утренний туман. Ни одного автобуса в поле зрения. Тем не менее, я не хотела подъезжать ко двору школы на велосипеде, так что я направилась к погрузочной площадке на заднем дворе со стороны преподавательской парковки. По бокам была живая изгородь, которая выглядела как идеальное, скрытое место. Я свернула, врезавшись в траву, и затормозила. Зазор между изгородью и стеной был всего около десяти дюймов в ширину, но, если я немного поверну руль вбок, велосипед поместится. Я засунула его достаточно далеко, чтобы никто не смог его увидеть. Затем осмотрела парковку, чтобы увериться, что за мной не следят.
Появился изящный черный седан, поэтому я присела на корточки и подождала, гадая, кто из наших учителей ездил на такой хорошей машине. Но тот, кто вышел, не учитель, по крайней мере, не тот, кого я видела раньше. Это парень. Отчасти высокий, белокурый, симпатичный. Если он новый ученик, Уиллоу, вероятно, встретится с ним на обеде. Он вытащил большую сумку из багажника и перекинул ее через плечо, затем направился в мою сторону. Я нырнула глубже за стену. Почему он здесь припарковался? Может быть, никто не сказал ему, что это место только для учителей и сотрудников. Или он волновался, что его новомодную машину поцарапают на студенческой парковке? Я услышала, как его шаги приближаются, и, понимая, что меня могут обнаружить за кустами, вскочила на ноги, как только он завернул за угол. Он вышел из-за угла и его испуганные глаза встретились с моими.
– Прости, – пропищала я. Мое лицо почувствовало жар, и я боялась, что из него поднимется пар. – Я… хм… просто… эм.
Он c одного взгляда уловил сцену меня и моего велосипеда, спрятанного в кустах, и одна из его бровей метнулась вверх.
Я впала в ступор. Он стоял так близко, и у него были красивые, бледно-голубые глаза. Они задержались на моих на секунду, а затем поднялись к моим волосам, запрятанным под капюшоном толстовки.
– О, Боже.
Я нащупала завязки под подбородком и скинула капюшон. Мои волосы выскочили, как банка резиновых змей. Я пыталась их разгладить.
Он отошел на шаг назад и посмотрел на свои ноги, как будто пытался дать мне минутку, чтобы я привела себя в порядок. Но на данный момент я была практически несобранной, поэтому я просто стояла и смотрела на него, вся в поту и запыхавшаяся, как собака.
Когда он поднял глаза, то склонил подбородок к велосипеду, ютившемуся в изгороди позади меня.
– Ты, хм… это каждый день делаешь?
Прядь его светлых волос упала ему на глаза, и он откинул ее.
Мое лицо стало краснее некуда. Мне даже не нужно зеркало. Я чувствовала это.
– Я не… Я просто… мой велосипед…
Он немного попятился назад, засунув руки в задние карманы.
– Это впервые, – сказала я, наконец, сумев составить полное предложение.