– Прямо там? Вот они сумасшедшие, а! – произнес он с плохо скрываемым уважением к чужой силе.
– Прямо там, – подтвердил Освальд, поглядывая на Лина. – Боюсь, что мы с ними не сладим. Сейчас нас слишком мало. Надо лететь к оазису, выставлять постоянную охрану у входа в ущелье… и отправить гонца в Город, всем Братством уж как-нибудь да отобьемся при случае…
Алиса выдохнула с облегчением, такой вариант устраивал Алана. С рассветом они продолжат путь и будут много осторожнее, чем раньше. Пусть Роща сама охраняет себя, да и их заодно, от нашествия поклоняющихся крови варваров. Главное – лететь, как можно быстрее, пока гнев Алана отдается болью только у нее в висках.
– Ты не все рассказал, брат, – медленно, будто с трудом, проговорил Лин, поднимаясь на ноги.
Он вышел к свету, и Алиса сумела разглядеть его глаза, полные немыслимого ужаса и боли. Сердце девушки сжалось от предчувствия большой беды.
– Эти… звери, – он сглотнул, – они убили ребенка, перерезали ему горло и швырнули в огонь.
Замершим Вестникам понадобилось несколько мгновений, чтобы полностью осознать смысл сказанного Лином.
– Как перерезали? – только и сумела выдавить Сильви.
– Кинжалом. Один из варваров вытащил мальчишку из клетки, принес к огню и убил его. А остальные… – Лин поморщился, вспоминая. – Остальные кричали, подбадривая его. Они… Потом они слизывали кровь с кинжала, пели что-то луне. А ребенок… Тело его горело в пламени. Вот что ты забыл рассказать, Освальд.
Теперь все взгляды устремились на сидящего у входа Крылатого. Но Освальда это не смутило.
– Да, они зарезали мальчонку, и это было… жутко. Но что нам до них? В Городе сотня таких малышей ждет нашей помощи, ждет с надеждой. Надо лететь к оазису, надо думать, как переправить остальных… Не время для глупых войн, мальчик.
В душе Алиса была согласна с ним, но застывшие злые глаза Лина не давали ей ни малейшей надежды на мирное разрешение.
– Там еще остались дети, – сказал парень, не отвечая на слова старшего товарища. – В клетке, голые. Их ждет та же участь, понимаете?
Все подавленно молчали.
– Мы должны спасти их, взять с собой, – подытожил Лин.
– Ты шутишь? – Освальд коротко хохотнул. – Сколько нам еще лететь? Десяток дней? Дюжину? Как ты собрался тащить чужих детей все это время?
– В руках, – коротко ответил Лин. – Нас восемь, детей осталось четверо. Будем меняться.
– Даже если бы мы смогли забрать их из лагеря с тремя десятками варваров… – устало проговорил Освальд, начиная злиться на остальных, притихших Вестников. – Что ты будешь делать с ними потом? Они родились в этой грязи и крови, они такие же.
– Они дети. Просто дети. Как те, что ждут нас в Городе.
– Они не знают нашего языка!
– Научим их, – тихо заметила Сильвия. – Понадобится время, но это возможно.
– Погоди, мы, что, уже обсуждаем это как решенное дело? – нервно засмеялся Освальд, оглядывая остальных.
Но глаза Вестников были серьезны.
– Не можем же мы бросить детей на погибель… – проговорила Гвен, оборачиваясь к брату, который молча кивнул.
– Чем больше людей будет в оазисе, тем лучше, так ведь? – спросил Лин, приободрившись.
Алисе казалось, что ее виски жжет раскаленным железом. Боль пульсировала, мир плыл перед глазами, так и норовя утянуть ее в крылатый сон, куда властно призывал девушку Алан. Она чувствовала, как тело противится ее мыслям, как слова шипят на языке, простые и легкие, ведь так правильно будет сказать сейчас «Нет!», вскочить, приказать всем улечься спать, чтобы набраться сил перед долгим полетом, точь-в-точь повторяющим путь, что рисует на песке для нее Роща. Но отчаянные глаза Лина, его дрожащий голос, его правота, пусть и помноженная на безрассудство, были сильнее даже боли.
– Так, – выдавила она. – Мы попробуем их спасти, но решение нужно принимать всем вместе.
– Кто за? – спросил Лин, улыбаясь товарищам.
Одна за другой в воздух поднялись руки. Даже Юли, которая по сути не имела права голоса, поскольку не состояла в Братстве, осторожно приподняла мелко дрожащую тонкую руку. Лин задохнулся от внезапно нахлынувшей нежности к девочке, столько решимости было в этом жесте, столько веры в его слова.
Один Освальд остался сидеть неподвижно, с презрением рассматривая оживленные лица.
– Какие же вы все еще… щенки, – процедил он.
Лин одарил его тяжелым взглядом и повернулся к Алисе, сам поднимая руку.
– Ну что, воробушек, ты с нами?
Тошнота подкатила к горлу Жрицы, она выдавила слабую улыбку, молясь всем Крылатым богам, лишь бы никто не заметил ее мертвенной бледности и холодной испарины, выступившей на лбу.