Победа в войне упрочила позиции федерального правительства. Однако впоследствии его глава Я- Го-вон перенес сроки осуществления провозглашенной им же программы передачи власти гражданским лицам и поэтому был смещен группой военных во главе с М. Мухаммедом. Третье военное правительство продолжило положительные начинания Говона по решению проблем трибализма и сепаратизма. Оно проявило готовность решить такую острую, сложную проблему, как вопрос о создании новых штатов. Еще в мае 1967 года страна была разделена на 12 штатов. В феврале 1976 года из их числа было выделено еще семь штатов.
Правительство М. Мухаммеда развернуло широкую кампанию борьбы со злоупотреблениями властью, взяточничеством, коррупцией, непотизмом и фаворитизмом, процветавшими при прежнем режиме. Оно проводило активную чистку армии и государственного аппарата от коррумпированных и некомпетентных лиц. Только за первые четыре месяца после третьего переворота по обвинению в таких преступлениях было уволено 10 тысяч человек.
Разумеется, эти действия (в равной степени как и почти сразу же обнародованная М. Мухаммедом программа поэтапного перехода к гражданской форме правления) вызвали недовольство определенной части военных. 13 февраля 1976 года ими была предпринята попытка военного переворота. Заговорщики были разгромлены в течение нескольких часов, но им удалось убить главу государства. Занявший этот пост генерал-лейтенант О. Обасанджо сразу же подтвердил решимость своего правительства проводить прежний курс.
Первый год моего пребывания в Нигерии пришелся как раз на переходный период. Наиболее характерным для Нигерии 1979 года была необычайно высокая политическая активность широких слоев населения страны. Достаточно сказать, что с заявками в Федеральную избирательную комиссию о регистрации в качестве политических партий обратилось около сотни организаций и групп. Они формировались на самой различной основе, но преобладающим был прежний, уже опорочивший себя в годы «первой республики» принцип. Даже пять самых крупных партий, участвовавших во всеобщих выборах в июле — августе 1979 года, как и их предшественницы времен «первой республики», были сформированы по этнорегиональному принципу.
Изменились разве что названия. Крупнейшие народности — хауса, йоруба и игбо — были представлены соответственно Национальной партией Нигерии (НПН), Нигерийской партией единства (НПЕ) и Нигерийской народной партией (ННП). Прежними в большинстве своем оставались и лидеры. О. Аволово, которого соплеменники величали «папой», возглавил НПЕ, Н. Азикиве — ННП. Интересы традиционной аристократии и торгово-промышленной буржуазии мусульманского Севера выражал лидер НПН Ш. Шагари — политический наследник тех высокопоставленных лиц, что были расстреляны в январе 1966 года. Пожалуй, единственное различие между «первой» и «второй» республиками заключалось в том, что теперь в качестве образца была взята не английская, а американская система правления.
Надо сказать, что передача власти гражданской администрации в 1979 году путем проведения выборов с участием кандидатов пяти политических партий, представлявших собой различные этнорегиональные группировки, рассматривалась в стране как своего рода эксперимент. Уже тогда многие, учитывая опыт «первой республики», сомневались в стабильности будущего правительства. Как предупреждение этому звучало появившееся тогда на страницах местных газет выражение: «Военные уходят, но дверь за собой не закрывают и в случае необходимости вновь вернутся».
Победу на важнейших — президентских — выборах незначительным большинством голосов одержал Ш. Шагари. Но его партия получила менее половины парламентских мандатов и вступила, как и 20 лет назад, в коалицию с партией игбо — ННП. Казалось, это должно было бы удовлетворить обеих: НПН гарантировала себе спокойную жизнь в Национальной ассамблее, а ННП — ряд министерских и других ключевых постов. Однако первая, стремясь править безраздельно, не всегда считалась с младшим партнером, который, в свою очередь, старался при любом случае урвать побольше за поддержку, оказываемую правительству. Руководители двух партий все чаще задавались вопросом, кому выгоднее их союз, совершенно забыв, что он призван служить в первую очередь делу единства Нигерии. Этот чисто торгашеский подход, как и следовало ожидать, вскоре вызвал распад коалиции. ННП стала одним из двух активнейших противников правительства — наряду с НПЕ, партией йоруба.
В преддверии очередных выборов 1983 года лидеры оппозиции попытались создать «Альянс прогрессивных партий», чтобы нанести поражение Ш. Шагари. Замысел этот не был осуществлен в силу давних разногласий и недоверия между О. Аволово и Н. Азикиве, каждый из которых хотел пробиться на пост президента. Оппозиция так и осталась раздробленной.
Тем не менее у правящей НПН, по-прежнему имевшей реальную поддержку лишь в семи-восьми из 19 штатов федерации, не было никакой надежды добиться абсолютной победы, и ее лидеры сделали расчет на подтасовку результатов голосования, шантаж и подкуп политических противников. Исход псевдовыборов 1983 года, которые большинство нигерийских газет и журналов назвало «великим позором страны», зависел не от воли избирателей, а от находившихся в распоряжении партий «средств воздействия». В этом отношении ни одна из них не могла тягаться с НПН, израсходовавшей на свою кампанию, по официальным данным (истинной цифры не знает, вероятно, никто), свыше миллиарда долларов — вдвое больше, чем все остальные партии, вместе взятые, — и контролировавшей федеральную избирательную комиссию, Верховный суд и службу безопасности. Итоги выборов были фальсифицированы таким образом, чтобы оппозиция даже в случае своего объединения уступала партии Шагари в представительных органах.
Правительственная пропаганда трубила о триумфальном успехе режима, «общенациональной поддержке» его деятельности, распространении влияния НПН на большинство штатов, провозгласила лозунг «Одна нация-одна партия». В действительности же, выдавая себя за поборника единства страны, равенства всех населяющих ее этнических групп, правительство Шагари, как ни одно другое, выражало в первую очередь интересы эксплуататорской верхушки Севера. Оставаясь в тени, НПН стравливала различные народности между собой, разжигала религиозную рознь. Столкновения на этой почве практически не прекращались. На Западе и Востоке НПН «поддерживала» этнические меньшинства, чтобы создать проблемы своим главным политическим противникам — ННП и ПНЕ и, таким образом, облегчить для себя получение большего числа голосов избирателей йоруба и игбо. На Севере, который она считала собственной вотчиной, НПН, стремясь подавить всякую оппозицию, не брезговала никакими средствами. Обычными были запугивание, шантаж, подкуп, «юридические обоснования» незаконных действий НПН контролируемыми ею судом и избирательной комиссией. Например, не сумев переманить на свою сторону А. М. Рими, губернатора Кано — одного из крупнейших северных штатов, НПН натравила на него толпу религиозных фанатиков. Губернаторский дворец и ряд административных зданий были разрушены, несколько человек погибли, сам Рими спасся лишь чудом.
Все это вызвало отпор, особенно усилившийся в июле — сентябре 1983 года. Отовсюду шли жалобы на фальсификацию итогов голосования, в некоторых штатах эта практика приняла столь одиозные формы, что результаты выборов пришлось аннулировать. Другим негативным моментом избирательной кампании был всеобщий разгул насилия. Столкновения приверженцев различных партий, сопровождавшиеся убийствами и поджогами, охватили Ойо, Ондо, Квару, Плато и ряд других штатов. Некоторые оппозиционные партии отказались признать итоги выборов, кое-где, например в штате Гонгола, их пытались бойкотировать. Зачастую законность избрания тех или иных кандидатов официально оспаривалась их соперниками, а также руководителями профсоюзного центра — Нигерийского конгресса труда и других организаций. Обстановка на Западе, Востоке и Северо-Востоке во многом напоминала ситуацию 1965–1966 годов.
Вообще несоответствие официальной информации реальному положению дел было характерно для внутренней и внешней политики правительства, составлявшихся им планов экономического развития и особенно их выполнения. Однако если в политике НПН удавалось в какой-то степени скрыть истинное положение вещей, с помощью пропагандистской машины выдать свои просчеты и поражения за успехи, то действительное состояние национальной экономики скрыть было невозможно. Именно провал экономического курса НПН, неспособность ее правительства эффективно управлять хозяйством стали основной причиной политического краха партии.