Ошибочно полагая, что партия гарантировала себе еще по меньшей мере четырехлетнее пребывание у власти, все, кто оплатил ее столь дорогостоящую победу, спешили компенсировать затраты. При назначении на посты в новой администрации учитывался главным образом вклад того или иного лица в партийную кассу, а отнюдь не его личные способности и достоинства. Местная пресса без обиняков писала, что второе правительство Шагари было самым некомпетентным в государственных делах за всю историю страны. Члены кабинета заботились большей частью о том, как поскорее набить карманы. Нередко злоупотребления были настолько явными (даже в условиях общей бесхозяйственности и бесконтрольности), что виновники, заметая следы, шли на поджог зданий, где хранились компрометирующие их документы. Пожары опустошили самое высокое и самое красивое в Нигерии современное здание министерства связи, помещения министерства иностранных дел, министерства просвещения, бухгалтерии управления развития столицы, радиокорпорации штата Анамбра и др.
Несмотря на явную причастность многих лиц из правительственного аппарата к этим поджогам, все они оставались на своих местах. Процесс безудержного обогащения за счет государства продолжался.
За период правления прежней администрации число миллионеров в Нигерии увеличилось более чем на тысячу. Присвоенные деньги они в нарушение закона, с помощью «сговорчивого» руководства некоторых фирм, переводили за границу. В 1980–1983 годах из страны «уплыло» более 16 миллиардов долларов. Многие «подпольные миллионеры», ничего не опасаясь, хранили деньги прямо у себя дома. Забегая вперед, скажем, что в ходе только одного рейда после переворота полиция обнаружила на квартирах ряда высших деятелей прежнего режима в общей сложности свыше 15 миллионов найр.
Печальный рекорд установил Сабо Бакин Зуво, губернатор одного из штатов от Партии народного возрождения (ПНВ). Безграмотный проходимец, втершийся в доверие к известному своими прогрессивными взглядами лидеру этой партии М. Амину Кано, он, действуя в угоду правящей НПН, способствовал расколу ПНВ, а после смерти Амину Кано в 1983 году попытался превратить ее в послушное орудие НПН, при помощи и финансовой поддержке которой и был «избран» губернатором. Пробыв на этом посту всего три месяца, Зуво успел присвоить около 5 миллионов найр. 3, 4 миллиона было изъято у него на квартире при аресте. По словам этого горе-политика, он держал деньги дома, потому что не доверял… нигерийским банкам.
Примерно так же пополнялись кассы политических партий. За каждое назначение на пост или получение выгодного контракта заинтересованные лица и фирмы отчисляли в пользу партии, от которой зависела выгодная сделка, значительные суммы, заранее оговоренные, а иногда и включенные в контракт. В частности, после переворота выяснилось, что при подписании контракта с федеральным правительством на поставку Нигерии военных самолетов «Ягуар» английская фирма «Аэро-спейс» перечислила на счет НПН 25 миллионов найр в виде «комиссионных». Иными словами, коррупция поднялась на уровень государственной политики.
Деятельность оппозиции в контролируемых ею штатах тоже имела мало общего с патриотизмом. Большинству правительств этих штатов были свойственны бесхозяйственность и казнокрадство. Мало того, исходя из своих узкопартийных интересов, оппозиционные лидеры призывали к бойкоту даже немногочисленных положительных начинаний центральной администрации. Все это было убийственным для нигерийской экономики, которая и без того переживала затяжной кризис вследствие падения спроса и мировых цен на нефть. Крах правительства Шагари приближался.
В целом же выборы 1983 года и последующее развитие событий показали пагубность механического переноса западных политических моделей на Нигерию. Основная часть населения по-прежнему была устранена от управления страной, которое осуществляла небольшая кучка политиков.
Программы политических партий почти не отличались, кричавшие с развешанных повсюду плакатов призывы во многом повторяли друг друга. Отличие было лишь в гамме цветов, включавшей основные цвета флага той или иной партии. Районы, контролируемые какой-либо из партий, легко угадывались именно по цвету плаката. И, конечно же, они по-прежнему совпадали с местами расселения народностей, на базе которых фактически формировались партии, несмотря на конституционный запрет партийного строительства по этническому принципу. Поэтому западный образчик многопартийной системы в этих условиях просто не мог сработать. Судьба «второй республики» также была предрешена. На политическую арену вновь должна была выйти армия. Различные варианты возвращения военных начали обсуждаться среди нигерийских журналистов и тех, кто внимательно следил за событиями в стране, еще до начала выборов 1983 года.
Варианты на самом деле могли быть различными. Сведения, просочившиеся позднее в органы массовой информации, подтвердили это. Дело в том, что происходившие в стране процессы затронули и ее вооруженные силы. Верхушка армии полностью отождествляла себя с правящим режимом. В случае обострения кризиса она планировала ввести в стране чрезвычайное положение, дополнить кабинет Шагари военными и таким образом сохранить власть за прежним режимом.
Эта часть армии была в такой же (если не в большей) степени коррумпирована. Огромные средства, которые отпускались на армию в период правления Шагари, использовались не по назначению. Многие высшие военные в годы «второй республики» забыли разницу между собственным и государственным карманом. Все это сильно отражалось на боеспособности нигерийской армии. Обладая на бумаге достаточным количеством боевой техники и оружия, военные с большим трудом находили шесть исправных танков для участия в парадах на национальных праздниках.
Все это влияло на настроения в армии. Среди рядового и младшего офицерского состава усиливался протест. Наиболее дальновидные представители командования понимали, что администрация Шагари ведет страну в тупик. Вскоре после переворота стало известно, что параллельно с заговором генералов и старших офицеров, возглавивших выступление 31 декабря 1983 года, существовал еще один, на более низком(уровне.
Как заявил в интервью иностранным корреспондентам вошедший в то время в Высший военный совет генерал-майор И. Бабангида, переворот стал упреждающим — и по отношению к нараставшему в стране протесту широких народных масс, и по отношению к заговору младших офицеров, действия которых могли бы носить более радикальный характер по сравнению с событиями 31 декабря.
Новые военные власти особое значение придали расследованию преступных действий свергнутого правительства. Около 300 его представителей оказались в тюрьме строго режима Кирикири, в том числе бывший вице-президент страны А. Эквуэме (Ш. Шагари был посажен под домашний арест), смещенные губернаторы всех штатов, министры, другие высокопоставленные чиновники. Кирикири и до этого не отличалась особым комфортом, теперь же заключенным пришлось еще и потесниться. Вначале отдельная камера была предоставлена лишь А. Эквуэме из уважения к его прежнему статусу. Но вскоре возникла проблема с Одумегву Оджукву, бывшим лидером Биафры, основным виновником междоусобной войны.
После поражения он 12 с лишним лет жил в эмиграции. Затем правившая страной НПН «реабилитировала» его. Возвращение Оджукву в Нигерию, его встречу в стране НПН постаралась превратить в общенациональное торжество. Ни одного самого высокопоставленного иностранного гостя никогда так не встречали в Нигерии. Даже визит папы римского отличался куда меньшей помпезностью и строгостью мер безопасности. В течение нескольких месяцев Оджукву был буквально основным героем Нигерии. Роскошь и почести, однако, вскоре пришлось оплачивать. Оджукву стали активно использовать для завоевания голосов избирателей игбо и переманивания на свою сторону членов НПН, в 1979 году имевшей явное преимущество на территории бывшей Биафры. Он возглавил отделение правящей партии в своем родном штате и энергично участвовал в дележе национального «пирога». Однако после ареста даже его бывшие сподвижники по партии отказались сидеть с ним в одной камере: некоторые мотивировали это политическими или моральными соображениями, другие просто не могли переносить фактически беспрерывного курения Оджукву. Так что пришлось выделить и ему отдельную «жилплощадь».