а
б
Рис. 13. Кюзели-гыр. Раскопки башни (а) и крепостных стен (б)
Рис. 14. Кюзели-гыр. Раскопки цоколей трех сооружений в центре городища (снимок с самолета)
Из тех же строительных материалов возводились степы большого здания (возможно, загородной усадьбы), раскопанного в 1958–1960 гг. отрядом М. Г. Воробьевой в урочище Дингильдже, в правобережном Хорезме (в 10 км к северо-востоку от Турткуля). В северо-восточном углу усадьбы открыт многокомнатный дом с полутора десятками помещений жилого, хозяйственного и парадного назначения. Между домом и внешней стеной усадьбы найдены также подземные комнаты с плоскими перекрытиями. На территории усадьбы раскопан и большой прямоугольный водоем.
Но, пожалуй, наиболее интересным археологическим памятником Хорезма ахеменидского времени следует признать городище Калалы-гыр I — огромную резиденцию ахеменидского наместника конца V — начала IV в. до н. э, оставшуюся недостроенной в связи с происшедшим, по-видимому, именно в то время освобождением Хорезма от власти персов. Это городище лежит неподалеку от Кюзели-гыра, к востоку от него. Расположено оно на краю каменистой возвышенности на сухом русле р. Даудан — одном из древних протоков Аму-Дарьи, пересекающем северо-восточные Каракумы. Городище Калалы-гыр I— прямоугольное в плане (рис. 15). Его площадь превышает 63 га, это крупнейшее по своим размерам городище Хорезма. Стены Калалы-гыра I по замыслу его строителей должны были усиливаться башнями, а обороне четырех его ворот должны были способствовать сложные предвратные лабиринты и башни. Близ западной крепостной степы, с ее внутренней стороны, располагалось (вернее, должно было располагаться) грандиозное дворцовое здание. Исследования, проведенные здесь в 1953 и 1958 гг. отрядом Ю. А. Рапопорта, показали, что ни оборонительные сооружения, ни дворцовое здание — единственная постройка на огромной площади городища — не были закончены; работы по их возведению были прерваны в то время, когда во дворце велись отделочные работы, а по всему периметру огромного городища был уже воздвигнут высокий 15-метровый пахсовый цоколь крепостных стен и башен. После неожиданного прекращения строительных работ городище Калалы-гыр I было заброшено, и лишь через несколько десятилетий после этого в сохранявших еще свои перекрытия дворцовых помещениях разместился небольшой пограничный гарнизон, который, однако, тоже вскоре покинул негостеприимные руины после какой-то катастрофы, сопровождавшейся большим пожаром. Вновь люди пришли на Калалы-гыр лишь много веков спустя (не раньше II в. н. э.), но жить здесь уже никто не стал: новые пришельцы, жители близлежащих мест, долгое время (вплоть до IV в. н. э.) использовали древние сооружения как кладбище для оссуарных захоронений (об этих своеобразных захоронениях, представлявших собою одну из загадок среднеазиатской археологии, мы еще будем говорить ниже).
Рис. 15. План городища Калалы-гыр
Что же увидели на калалы-гырском городище археологи Хорезмской экспедиции? Остатки дворца и сейчас производят сильное впечатление; отдельные останцы древних дворцовых стен вздымаются в высоту более чем на 7 м, а план всего сооружения еще до раскопок питался почти полностью, так как контур стен был довольно четок даже в сильно разрушенных и засыпанных помещениях; особенно хорошо виден он был с самолета (рис. 16). И, хотя раскопки затронули пока всего лишь около одной шестой части площади дворца (1750 из 10 460 кв. м), многое и в планировке, и устройстве его можно считать выясненным (рис. 17). Так, установлено, что степы дворцовых помещений были сложены из блоков пахсы (внизу) и сырцовых кирпичей, выше которых находились еще кладки из гипсовых (алебастровых) плиток; слон таких плиток должен был защищать сырцовые и пахсовые кладки от размывания. Такими же плитками была, вероятно, выстлана и плоская крыша. Наряду с обычными квадратными плитками (40 X 40 × 7 см) при раскопках были обнаружены также алебастровые кирпичи длиной 30 и высотой 20 см. На их торцовой стороне имеются полуцилиндрические выемки, которые, если составить два таких кирпича вместе, образуют круглое отверстие — гнездо для балки перекрытия. Среди найденных на Калалы-гыре архитектурных деталей имеется и часть алебастровой формы для отливки орлиной головы (рис. 18). Сравнение этой находки с капителями, венчающими колонны знаменитого «Стоколонного зала», одной из резиденций Ахеменпдов в Персеполе, не оставляет сомнений, что калалы-гырская форма предназначалась для отливки орлиноголового грифона, изображения которого должны были украшать капители колонн парадного зала (или парадных залов) во дворце ахеменидского наместника в Хорезме. Среди раскопанных помещений по крайней мере два могли иметь такие капители. В одном из них (помещение № 23) было шесть деревянных колонн с каменными основаниями, расположенных в два ряда (рис. 19), в другом (помещение № 12) плоскую кровлю поддерживали вытянутые в ряд четыре таких колонны (рис. 20).
Рис. 16. Дворец Калалы-гыр (снимок с самолета)
Рис. 17. План дворца Калалы-гыр (№ 1—18 — помещения дворца)
Рис. 18. Голова грифона. Отливка по форме, найденной в Калалы-гыре
Рис. 19. Дворец Калалы-гыр. Помещение № 23
Царство греков в глубинной Азии
Рис. 23. Александр Македонский в бою. Деталь мозаики из Помпеи
11 июня 323 г. до н. э. среди воинов многочисленных царских отрядов и пестрого разноязычного населения величайшего города древности — прославленного Вавилона поползли тревожные слухи о смерти Александра Македонского, великого царя и знаменитого полководца, с именем которого связаны и крах Ахеменидской державы, и колоссальные изменения всего привычного образа жизни древних народов восточного Среднеземноморья и глубинной Азии. Несмотря на свою молодость — ему было всего 33 года, — Александр (рис. 23) пережил уже многое: невероятные трудности походов и сражений и фантастические победы. Его имя окружал ореол громкой немеркнувшей славы. Казалось, что в мире не было силы, которая могла бы противостоять этому «любимцу богов», которого египетские жрецы объявили «сыном Амона», чье божественное происхождение скрепя сердце признали вольнолюбивые греки. Даже один из злейших его врагов, знаменитый греческий оратор Демосфен, и тот счел за лучшее посоветовать афинянам смириться и считать грозного царя, «если он того хочет, сыном Зевса или также и Посейдона». И вот, говорят, он умер. Тысячи сподвижников великого полководца, поверив слухам, огромной толпой явились к наглухо закрытым воротам царского дворца и добились, наконец, свидания с лежащим на смертном одре, обессилевшим, утратившим дар речи Александром. За несколько дней до этого, в разгаре бурной деятельности по упорядочению государственных дел и подготовки к новым военным предприятиям, чередующейся с буйными ночными пиршествами, молодой царь был сражен тяжелым приступом малярии. Железный организм, подорванный многолетними тяготами походной жизни и многочисленными ранениями, на сей раз сдал.