Однако даже эти немногие находки, как и самый факт ограбления, позволяют предполагать, что погребения сакских вождей в Бесшатыре были, вероятно, достойны их величественных сооружений: Можно говорить о существовании здесь захоронений жен (или наложниц), о наличии в погребениях саней (и, вероятно, других средств перевозки покойников), оружия, драгоценностей, посуды. О богатстве захоронений в больших и средних курганах Бесшатыра косвенно позволяют судить и находки, сделанные в одном из малых Бесшатырских курганов — кургане 25.
Малые курганы, заметно уступавшие по своим размерам большим и средним и принадлежавшие, как считает К. А. Акишев, «храбрым рядовым воинам», были и по внутреннему устройству гораздо скромнее погребальных сооружений сакских вождей и знатных воинов. Их насыпи не превышали 1–2 м и под ними не было (да и не могло быть) никаких надземных построек: погребение осуществлялось в большой могильной яме, либо перекрытой деревянным накатом, либо снабженной составленным из камней ящиком — грубым сооружением для покойного.
Курган 25, один из малых курганов Бесшатыра, дал тем не менее довольно обильный инвентарь. В нем оказались два погребенных воина, лежавших, вытянувшись на спине, головой на запад. У каждого с правой стороны лежали короткие железные мечи-акинаки, а с левой — остатки колчанов с бронзовыми наконечниками стрел (всего их набралось около 50 экземпляров). Кроме того, у шейных позвонков погребенных найдены сердоликовые бусы, на остатках одного из колчанов — два украшения в виде спаянных крупных золотых зерен, слева от одного из погребенных — железный умбон (центральная часть щита) и остатки самого щита, изготовленного из дерева, а также (у пояса) железные обойма и пряжка от ремня. Таковы были находки в могилах рядовых воинов. Каким же должен был быть инвентарь в погребениях знатных воинов и вождей! Думается, что по пышности и богатству царские усыпальницы Бесшатыра вряд ли намного уступали царским курганам Причерноморья и Горного Алтая.
И, быть может, не так уж далек от истины К. А. Акишев, исследователь Бесшатыра, когда он для определения характера этого уникального сакского могильника привлекает сведения древних авторов о «священной области Гер-рос» европейских скифов. В этой области, по сообщениям греческих авторов, находились могилы скифских царей, которые все скифы почитали как святыню, строго охраняя их от осквернения и грабежа; местонахождение этих могил держалось в глубокой тайне. К. А. Акишев полагает, что Бесшатырский могильник был «священным Герросом» сакских племен, обитавших в долине р. Или. «Местность, где расположены огромные царские курганы Бесшатыра, — пишет этот исследователь, — была священна в течение ряда столетий, сюда приходили на поклонение, приносили многочисленные жертвы, совершали различные культовые обряды, устраивали поминки. В местах этих религиозных торжеств и обрядов были сооружены грандиозные ограды из менгиров и валунов».
Величественный и во многом еще загадочный Бесшатырский могильник, несмотря на почти полное опустошение его погребальных камер древними грабителями, позволил все же судить не только о могуществе сакских вождей, но и о некоторых особенностях погребальных обрядов и обычаев, о развитии строительного искусства и архитектуры и косвенно — об образе жизни сакских племен. Анализ деревянных построек Бесшатырских курганов показал, что саки были хорошо знакомы с деревянной архитектурой, следовательно имели опыт возведения деревянных домов. Планировка бесшатырских гробниц с коридором и сенями свидетельствует скорее о подражании бытовым постройкам, чем о традициях возведения чисто погребальных сооружений. Это позволяет предполагать существование у саков деревянных жилых, а возможно и хозяйственных построек, возводимых, вероятно, на местах зимовок. Наличие же таких построек обозначало бы, что какую-то часть года саки фактически вели оседлую жизнь.
Но как бы ни было велико историко-культурное значение курганов Бесшатыра, они все-таки имеют характер исключительный и к тому же разграблены. Они не дают материала для освещения многих сторон жизни, быта и культуры сакских племен северо-восточных районов Средней Азии. Чтобы составить о них более ясное представление, надо было бы рассмотреть многочисленные известные ныне погребения рядовых саков, мужчин и женщин, давшие большое число находок различных предметов: всевозможных глиняных сосудов, оружия и орудий труда, личных украшений, в том числе бронзовых браслетов, украшенных на концах головками хищных животных, т. е. дешевых и гораздо менее искусных изделий того же тина, что и знаменитые золотые браслеты Аму-дарьинского клада. Скрупулезный анализ этих погребений и их инвентаря дан в специальных научных изданиях (см. Список литературы), мы ясе в дополнение к Бесшатырским рассмотрим здесь курган 12 могильника Джувантобе (Жуантобе) в Чилекском районе Алма-Атинской области Казахстана.
Этот курган был раскопан в 1956 г. алма-атинскими археологами Е. И. Агеевой и А. Г. Максимовой. Он имел насыпь из земли и гальки диаметром 10 м и высотой менее 0,5 м. Под его насыпью находились две могилы, выкопанные в земле: в одной был похоронен человек, в другой — лошадь. Рядом с покойником были найдены бронзовый нож и костяной гребень, рядом с лошадью — многие принадлежности конской сбруи: удила, подпружные пряжки, украшения в виде пронизок и бляшек.
Курган 12 могильника Джувантобе ценен для нас как показатель того значения, которое придавали саки своим верным спутникам: даже на тот свет они отправлялись в сопровождении коня. Сходные верования существовали и у их причерноморских и алтайских современников. Очень возможно, что боевые кони сопровождали в последний путь сакских вождей и знатных воинов, погребенных в царских усыпальницах Бесшатыра.
«Клады» Семиречья
Интересными памятниками, которые наряду с курганами освещают культуру и искусство саков северо-востока Средней Азии, являются также «клады» культовых предметов из бронзы и железа. Все они найдены, к большому неудовольствию археологов, случайно. Ученым специалистам оставалось лишь, да и то далеко не всегда, обследовать уже разворошенную землю на месте находки и гадать, что было здесь в древности и что разрушено неосторожной рукой случайных «кладоискателей».
История одной из таких находок — Иссык-кульского клада (рис. 30) известна достаточно хорошо. В один из летних июльских дней 1937 г. рабочие из с. Семеновского на севере Киргизии сооружали ферму конесовхоза «Чолпон-ата». Ферма должна была располагаться в 4 км от села, в долине Кырчин, неподалеку от славящегося своей суровой красотой озера Иссык-Куль. При сооружении фермы велись земляные работы, во время которых рабочие на глубине 1,5–2 м неожиданно наткнулись на два лежащих рядом больших (более полуметра в диаметре) бронзовых котла. Оба они имели полусферическую форму и по четыре ручки, расположенные попарно крест-накрест: две горизонтальные — для переноски и две вертикальные — для подвешивания. Один из котлов, заполненный землей, стоял на ножках. Второй был перевернут вверх дном и под ним находились два бронзовых предмета с высокими ажурными коническими подставками; на них помещались «подносы», в одном случае круглый, в другом — прямоугольный. Подносы по краю были украшены скульптурными изображениями зверей: круглый — тринадцатью фигурами величественно выступающих друг за другом барсов, прямоугольный — двенадцатью группами, изображающими нападение льва на козла (сохранились лишь две такие группы, остальные десять были отломаны и унесены кем-то из рабочих). Еще глубже в земле были найдены лежащие друг на друге так называемые жертвенные столы — большие, прямоугольные, с довольно высоким бортом, с четырьмя ножками по углам и ручками для переноски. На борту большего из столов (его размеры по верху 83×79 см) на одном из углов находилось (сейчас отломанное) скульптурное изображение фигурки лежащего яка с большими рогами. Бронзовые фигурки яков украшали некогда все углы этого большого и странного стола; на каждом углу помещалось по две такие фигуры. Иссык-кульский клад был доставлен в столицу Киргизии г. Фрунзе. Ныне этот «клад» хранится в Эрмитаже вместе с еще большим бронзовым жертвенником — знаменитым Семиреченским алтарем, найденным под Алма-Атой в 1912 г., прямоугольным столом такого же типа, как и иссык-кульские; по борту его изображена процессия из двадцати пяти крылатых львов.