С другой стороны могильники саков Памира вплотную подходили к границам Восточного Туркестана и Северной Индии и, вероятно, смыкались с курганами кочевого населения этих областей. Но их археологические памятники изучены еще крайне слабо, и судить о том, с кем из них саки Памира теснее, а с кем меньше были связаны, пока не приходится.
Работами Б. А. Литвинского, В. А. Ранова, А. Бабаева и других археологов на «Крыше мира» наряду с сакскими и с древнейшими, относящимися еще ко времени каменного века памятниками, ныне открыты также памятники эпохи бронзы, что позволяет предполагать и местные корни культуры памирских саков. Однако, если даже такие корни существовали, они не исключают значения тесных связей с Востоком и Югом для культуры саков «Крыши мира».
Глава IV
Грозный соперник великого Рима
…[У парфян], по разделу мира с римлянами, теперь — власть над Востоком.
В многовековой истории народов Иранского плато был огромный, охватывающий почти полутысячелетие, период, который называют «парфянским». Начинается он с возникновения около 250 г. до н. э. на юго-западных рубежах современной Туркмении и северо-востоке Ирана небольшого Парфянского царства, столетием позже распространившего свою власть на юго-запад вплоть до Вавилонии и Элама; кончается в апреле 224 г. н. э., когда последний парфянский властитель, Артабан V, потерпел решительное поражение в битве на равнине Ормиздакан в Мидии и корона иранских царей перешла к Арташиру I, правителю из династии Сасанидов, наследственных владетелей Парса (древняя Персида).
Этот этап более чем вдвое превышает по времени ахеменидское «царство стран». Он продолжительнее и следующего за парфянским сасанидского периода, когда на троне величайшей державы Ближнего и Среднего Востока более 425 лет восседали сасанидские государи, носившие гордый титул «царей Ирана и не-Ирана». Но этот самый длительный этап в истории Передней Азии в то же время был и все еще остается самым темным ее периодом. Автор одной из первых сводных работ по истории Ирана Джон Малькольм в начале прошлого века писал: «От смерти Александра Македонского до воцарения Арташира Сасанида протекло около пяти веков, и это пятисотлетие в общем представляет собой не заполненный для нас пробел в истории Востока». Малькольм опирался на данные одних лишь греческих и римских авторов и при изложении истории парфян в основном останавливался на борьбе с Селевкидами, а позднее — с римлянами. И хотя с выхода в свет «Истории Персии» сэра Джона Малькольма прошло уже около 150 лет, Парфию и по сей день рассматривают во всемирной истории прежде и больше всего как вторую «мировую державу» Передней Азии, грозного соперника великого Рима. Причина такого подхода к истории Парфии кроется в том, что и сейчас науке известно все еще ничтожно мало собственно парфянских источников. Поэтому при изучении парфянской истории ученые вынуждены оперировать данными античных авторов, которых, естественно, больше всего занимала угроза парфянских вторжений в эллинистические (позднее — римские) владения в восточном Средиземноморье.
Рассмотрим вкратце ход сложения этой могущественной державы и некоторые перипетии парфяно-римского соперничества, так как без этого нельзя понять роли Парфии в истории древней Средней Азии, равно как и роли древней Средней Азии в истории Парфии, а также значения тех открытий, которые сделаны советскими исследователями при изучении территорий первоначального ядра Парфянского государства на юге современного Туркменистана.
Парфянское государство
Через семьдесят пять лет после смерти великого македонского царя из-под власти Селевкидов, его наследников в Азии, отпали, как мы уже видели, «восточные сатрапии» — Бактрия и Парфия (Парфиена). Во главе обеих этих сатрапий в то время стояли греческие наместники: уже известный нам «правитель тысячи бактрийских городов» Диодот и некий Андрагор, «сатрап Парфии». Однако, если в Бактрии господство греко-македонских завоевателей не было поколеблено, а просто приняло форму смены верховного правителя, то в Парфии оно вылилось в выступление против власти греков вообще. Андрагор, утвердившийся первоначально в Парфии и выпустивший даже монеты со своим именем, вскоре был свергнут, и власть над этой областью почти на пятьсот лет перешла в руки представителей местной восточной династии.
Судя по сообщениям античных авторов, произошло это примерно так. Кочевники-парны, обитавшие где-то вблизи границ Парфии, около 250 г. до н. э. захватили долину р. Атрек, будущую парфянскую провинцию Аставену, и провозгласили одного из своих вождей — Аршака — «царем». (Это событие позднее было принято за отправную точку особого парфянского летосчисления — «аршакидской эры»; отсчет по ней велся с первого числа весеннего месяца нисан 247 г. до н. э.). Попытка новоявленного царя вторгнуться в Бактрию была успешно отражена ее первым греческим царем, Диодотом I. Тогда парны обратились к Парфии и, разгромив Андрагора, овладели этой областью, где, смешавшись с родственным им исконным местным населением — парфянами, — переняли и их имя; позднее это имя распространилось и на другие покоренные или добровольно присоединившиеся к ним родственные иранские племена.
За первыми успехами парфян в собственно Парфии и близлежащих районах следуют новые успехи, и вскоре под их властью оказывается уже и Гиркания, значительная область на северо-востоке современного Ирана. Когда же Селевк II в 232–231 гг. до н. э. предпринял поход против парфян, Аршак, заключивший союз с сыном и преемником основателя Греко-Бактрийского царства Диодотом II, отступил в степи, где его конные отряды непрерывными внезапными нападениями нанесли большой урон неповоротливой, тяжеловооруженной селевкидской пехоте. До решающего сражения дело не дошло, так как из центральной области Селевкидского царства — Сирии к Селевку II пришли тревожные вести о новых династийных распрях, и он вместе с войском вернулся на Запад, поспешив заключить мир с Аршаком, согласившимся признать на словах свою вассальную зависимость от селевкидского царя.
Аршак, который, по словам Юстина, «не только добился царской власти, но и устроил свое царство, отчего стал для парфян не менее достопамятным, чем для персов — Кир, для македонян — Александр, для римлян — Ромул», мастерски использовал предоставленную ему передышку. В годы атом передышки парфяне строят новые крепости, укрепляют свои поселения, усиливают армию.