Рис. 42. Крепостные стены городища Чильбурдж (реконструкция)
Таким образом, если города Парфии свидетельствуют о развитии в ней городской жизни, ремесел и торговли, то крепости, будучи сопоставлены с городскими укреплениями, позволяют говорить также о большом опыте населения коренных парфянских земель в возведении оборонительных фортификационных сооружений. Последнее вполне понятно, если учесть долгий исторический путь, пройденный к тому времени населением южной Туркмении, этой колыбели древнейших земледельцев Средней Азии, и пограничный характер коренных парфянских земель: ведь именно здесь находился тогда тот восточный рубеж Парфянской державы, которому в конце I тысячелетия до н. э. угрожали кочевые племена и греко-бактрийские отряды, а в первые века нашей эры — грозные армии Кушанского царства.
Заканчивая на этом беглое ознакомление с археологическими памятниками коренных парфянских земель, следует отметить, что далекая восточная окраина Парфянской державы вряд ли могла рассматриваться как дикая страна осведомленными современниками Митридата I и Митридата II или же Юлия Цезаря и Октавиана Августа. И вряд ли кто-нибудь из них осмелился бы назвать ее лишенной какой-либо культуры. А ведь еще совсем недавно примерно так характеризовали и Маргиану, и собственно Парфпю, и всю древнюю Среднюю Азию в целом некоторые историки Европы. О том, сколь ошибочны подобные оценки Парфии и парфянской культуры, особенно ярко свидетельствуют нисийские городища.
Ниса и Михрдаткерт
Тязе-Нусай и Койне-Нусай — Новая Ниса и Старая Нпса, раскопки которых, как мы уже видели, были начаты в 1930 г., привлекли к себе внимание задолго до Октябрьской революции. Еще генерал А. В. Комаров, тот самый, который первым начал своеобразное «исследование» холмов Анау, заинтересовался этими городищами. Причем, если первоначально, в 1882 г., этот почитатель археологии в генеральском мундире решил, что Ниса возникла в позднее время («столетия два или три назад»), то уже через несколько лет он, различая Новую и Старую Нису (эти термины впервые были введены в науку именно А. В. Комаровым), относил возникновение первой из них ко времени после арабского завоевания Средней Азии, а жизнь и гибель второй — к «доарабскому периоду».
В. В. Бартольд, заложивший основы научной истории Средней Азии, собрав все доступные ему сведения письменных источников о городе Нисе, существовавшем еще в XVIII в., считал его остатками городища в сел. Багир. Вопрос о средневековой Нисе был решен, таким образом, довольно легко и достаточно определенно. Эта средневековая Ниса, неоднократно упоминаемая письменными источниками, доживавшая свой долгий век еще тогда, когда на берегах Невы бурно росла молодая столица России, была прочно отождествлена с городищем Новая Ниса.
Иное дело Ниса парфянская, четкие сведения о которой дает лишь один из древних авторов, Исидор Харакский (I в. н. э.). Вопрос о местонахождении этой Нисы долгое время оставался нерешенным. Объяснялось это тем, что в древности название Ниса, или Нисайя, применялось к разным местностям Иранского плато. Само слово «Ниса» означало «место, где осели на жительство». Понятно, что такое название могли носить самые различные области и поселения. И «Нису в Парфиене», Парфавнису Исидора Харакского, исследователи XIX в., равно как и многие ученые нашего столетия (вплоть до Ф. Парука, автора одной из основных книг по сасанидской нумизматике, вышедшей в свет в 1924 г.), помещали где угодно, но только не возле Ашхабада.
И даже после работ А. А. Марущенко, когда стало ясно, что парфянская Ниса действительно находилась на землях современного селения Багир, все еще оставалось непонятным, какое же из нисийских городищ следует признать остатками парфянского города. Казалось бы, мудрить тут нечего. Старая Ниса, где А. А. Марущенко были найдены постройки парфянского времени, явно была заброшена намного раньше Новой Нисы, просуществовавшей, как мы уже знаем, вплоть до XVIII в. Эти наблюдения хорошо объясняли названия этих городищ, и очень заманчиво было, как это сделал еще А. В. Комаров, предположить, что Новая Ниса возникла после гибели Старой Нисы и была всего лишь ее преемницей. Все это было вполне логично, но умозрительные, пусть даже безукоризненные с точки зрения формальной логики, построения уже не раз начисто опровергались современной археологией. Не подтвердились они и на сей раз. Археологическое изучение городища Новая Ниса показало, что это городище возникло не только не позднее Старой Нисы, но, напротив, даже раньше ее: на месте Новой Нисы еще во II — начале I тысячелетия до н. э. существовало древнеземледельческое поселение «культуры Анау». Более того, оказалось, что Новая Ниса расцветала именно в парфянское время. Таким образом, возникнув раньше Старой Нисы и намного пережив ее, Новая Ниса была вправе претендовать на признание именно ее Парфавнисой Исидора Харакского.
Раскопки Нисы, начатые ЮТАКЭ в 1946 г., все еще далеки от завершения. Однако материалы, добытые в ходе этих раскопок, столь обильны, что подробное описание их заняло бы много фундаментальных трудов. Достаточно, наверное, будет сказать, что одному лишь виду нисийских находок — черепкам с парфянскими надписями — посвящены отдельный выпуск «Материалов ЮТАКЭ», специальная книга и целая серия статей в научных журналах и сборниках (см. Список литературы). А ведь работы в Нисе продолжались много лет и найденные при этом памятники быта, культуры и искусства отнюдь не исчерпываются одними лишь надписями! Поэтому мы рассмотрим здесь, конечно, не все находки из раскопок Нисы и далеко не все выводы, сделанные на основании изучения материалов этих раскопок. Более того, мы также не сможем, как это ни заманчиво, шаг за шагом проследить тот путь исследования, который прошли сотрудники ЮТАКЭ, прежде чем сделать определенные выводы о назначении нисийских городищ и отдельных их частей и построек.
Рис. 43. План города Парфавниса