Имения и виноградники, носившие имена царей, по-видимому, не всегда и не обязательно были выделены на содержание их заупокойного культа. В отдельных случаях они, вероятно, попросту могли принадлежать царствующему государю. Таков, возможно, был виноградник Готарзакан, упоминавшийся в документах времени правления уже знакомого нам «царя Аршака, внука Фрияпатака, сына племянника Аршака», т. е. Готарза I.
Количество документов из Новой Нисы поистине огромно, и можно бесконечно перечитывать их, узнавая все новые подробности. Всем этим и занимаются И. М. Дьяконов и В. А. Лившиц, работы которых по расшифровке и изучению нисийских документов открывают широкие перспективы дальнейшего проникновения в жизнь древней Парфиены и более глубокого понимания хозяйства и культуры коренных парфянских земель. Данные архива «винного ведомства» парфянской Нисы уже широко используются в научной литературе у нас и за рубежом. Но прежде чем эти данные поступили в научный арсенал, понадобилась огромная и трудоемкая работа, понадобился огромный творческий труд, ибо прочитать нисийские документы оказалось совсем не просто.
Как это уже отмечалось, до открытий в Нисе науке были известны очень ограниченные материалы по языку и письменности парфян. Это осложняло, конечно, расшифровку нисийских документов. Но главная трудность заключалась, пожалуй, не в скудости сведений о парфянском языке, а в своеобразии парфянской письменности. Дело в том, что свою письменность парфяне унаследовали от ахеменидских канцелярий, где для текущей переписки пользовались не древнеперсидской клинописью, а арамейским письмом. Это письмо, позднее легшее в основу многих письменностей Азии и Африки (в частности, арабской), первоначально, и в том числе при Ахеменидах, служило для нужд собственно арамейского языка: ахеменидские писцы, таким образом, позаимствовали не только письмо, но и язык жителей восточного побережья Средиземного моря, отважных мореплавателей и искусных купцов. Со временем местные писцы все хуже и хуже владели чуждым им арамейским языком, хотя значение многих арамейских слов было им вполне понятно. И вот тогда-то появилась странная на первый взгляд система письма: текст на ином, неарамейском языке составлялся из отдельных понятий и терминов, которые по-прежнему передавались арамейскими словами. Такие, как бы зашифрованные для современных исследователей, но понятные для писцов, воспитанных на старой вековой канцелярской традиции, слова-гетерограммы позволяли даже разноязычным чиновникам понимать основной смысл текста. Вызубрив определенные буквосочетания, вроде «млк» или «шнт», они могли даже и не знать, что по-арамейски первое произносится как «малка», а второе — как «шанат». Но они твердо помнили, что знаки, образующие первое сочетание, означают «царь», а второе — «год».
В нисийских документах гетерограммы составляли часто половину, а то и почти весь текст. Вот как выглядел, например, уже знакомый нам документ о поступлении вина из Фрияпатикана в условной латинской транскрипции, где прописные буквосочетания обозначают арамейские гетерограммы:
SNT IC XX XX XX I HMR ZNH HDT MN Pryptkny «Год 100+20+20+20+1 вино это новое из Фрияпати-
LYD РНТ’
кана, (что) в распоряжении сатрапа».
Только одно единственное слово в этом документе — название имения «Фрияпатикан» читалось именно так, как оно было написано, весь же остальной текст был передан при помощи гетерограмм. Вот в этой-то традиционной канцелярской премудрости и должны были разобраться дешифровщики нисийских документов, именно «дешифровщики», а не «дешифровщик», так как для прочтения этой сплошной «шифровки» нужно было содружество по крайней мере двух ныне обособившихся филологических наук: иранистики (парфянский язык принадлежит к иранской языковой группе) и семитологии (арамейский — один из семитских языков).
Инициатором создания такого коллектива дешифровщиков был М. М. Дьяконов, человек больших и разносторонних способностей, автор фундаментального сводного «Очерка истории древнего Ирана» и поэтических переводов бессмертной «Книги царей» Фирдоуси, популярных брошюр и подробных отчетов о раскопках на юге Таджикистана; полиглот, тонкий ценитель искусства и интересный собеседник.
Созданная М. М. Дьяконовым «бригада дешифровщиков» включала молодого ираниста В. А. Лившица и одного из крупнейших у нас в стране специалистов по семитическим языкам и истории Древнего Востока вообще — И. М. Дьяконова, брата инициатора дела. Безвременная смерть М. М. Дьяконова в 1954 г. прервала его работы над подготовкой полной публикации нисийского архива, но основы дешифровки парфянских документов Михрдаткерта были заложены при его активном участии и два первых исследования этих документов были опубликованы совместно тремя учеными — И. М. и М. М. Дьяконовыми и В. А. Лившицем.
Приступая к изучению нисийских документов, М. М. Дьяконов и его товарищи по работе, на чью долю вскоре достались основные трудности дешифровки, столкнулись с тем, что им надо было обосновать не только свои переводы, но и свое определение языка найденных текстов. Обилие арамейских слов при ограниченном количестве документов (первое исследование было посвящено всего лишь семи острака, найденным в 1948 и 1949 гг.) делало выводы «дешифровщиков» несколько спорными, и в науке разгорелась целая дискуссия о языке нисийских документов, который отдельные ученые сочли чисто арамейским. В эту дискуссию включились как советские, так и зарубежные филологи, и в печати разных стран появились «переводы арамейских ниспйских текстов». И только углубленное изучение всей массы архива «винного ведомства» позволило И. М. Дьяконову и В. А. Лившицу убедительно доказать свою правоту. Анализ огромного количества сходных текстов выявил в них столь грубые нарушения законов грамматики и орфографии арамейского языка, которые были бы немыслимы, если бы нисийские писцы составляли эти тексты не по-парфянски, а по-арамейски. Более того: им удалось найти в текстах чисто парфянские предлоги и глаголы, парфянские окончания, приписанные к гетерограммам, и неоднократные замены в сходных текстах арамейских гетерограмм парфянскими словами: писцы уже нередко отходили от мертвых традиционных гетерограмм (или не могли вовремя вспомнить их) и вместо чуждых арамейских буквосочетаний РНТ, HLH, HDT или TYQ писали живые парфянские слова: «сатрап», «уксус», «новый», «старый».
Некоторые из этих текстов, казалось бы, можно прочесть по-арамейски. Но переводы их с арамейского звучат неубедительно и непонятно. Вот как, например, прочитал в 1953 г. один из нисийских документов немецкий историк Ф. Альтхейм: «Евтихий. От господина принесем мы к тебе, а он примет 206». А вот чтение того же текста И. М. Дьяконовым и В. А. Лившицем, сделанное с учетом применения арамейских гетерограмм в парфянском языке: «В этом сосуде из виноградника узбари, называемого Хиндукан, вина 16 мари». Даже тогда, когда документов еще было мало, второй перевод все равно звучал и понятнее и убедительнее. Теперь же, когда правильность его подтверждается сотнями и сотнями аналогичных по характеру «учетных карточек», «перевод» Ф. Альтхейма выглядит лишь забавным курьезом.
На этом можно бы было закончить рассказ об архиве «винного ведомства» Михрдаткерта, если бы не новый документ, только что исследованный И. М. Дьяконовым и В. А. Лившицем. Этот документ — перечень поступлений вина в разные дни двух месяцев неизвестного (дата не сохранилась) года — содержит ценнейший материал для суждения о парфянском календаре Средней Азии и Ирана и о связанных с календарем религиозных представлениях. В этом документе приводятся также новые имена и титулы, в том числе «атуршпат» — «жрец огня». Но, пожалуй, особый интерес представляет дважды встреченный в этом документе странный титул «тагмадар».
Окончание этого титула никого не удивляет, так как «дар» — суффикс, хорошо известный в иранских языках; с его помощью образованы, в частности, такие слова, как «сардар» — «начальник» или «фирмандар» — «командир». Но что такое «тагма»? Такого слова нет ни в парфянском, ни в каком-либо ином иранском языке. А между тем некогда это слово было достаточно хорошо знакомо по всей Передней Азии: им древние греки обозначали «строй», «войско», «отряд», «полк». Позднее, в эпоху эллинизма и в римское время, это же слово греки и эллинизированные жители областей Ближнего Востока применяли для обозначения римских легионов.