Из западной части дворца можно было попасть во внутренние жилые покои царской семьи, расположенные в южной половине замка. Путь в этот «комплекс гарема», как назвал его С. П. Толстов, вел через еще один зал, украшенный особым, весьма своеобразным способом, не известным ранее ни на Востоке, ни на Западе: все его стены имели круглые циркульные ниши (диаметром 1,2 м), расписанные геометрическим орнаментом. Из «зала с кругами» во внутренние комнаты «комплекса гарема» вело пять дверей. Комнаты эти представляли собой как бы уменьшенную и менее пышную копию царской опочивальни — «зала воинов». У одной из длинных стен находился очаг-камин, а напротив него — круглая арочная ниша. Позади каждой такой комнаты располагалась замкнутая небольшая каморка. Стены комнат «комплекса гарема» украшали росписи, в том числе изображения людей и пышные многоцветные орнаменты. В одной из таких опочивален, шутливо названной «комнатой червонных дам», найдены, например, изображения женщин, помещенные на светлом фоне, покрытом излюбленными, по всей видимости, в искусстве Хорезма того времени красными сердечками (рис. 78).
Рис. 78. «Червонная дама». Роспись из Топрак-калы
Если направиться из «зала с кругами» не во внутренние покои царской семьи, расположенные к югу и юго-востоку от него, а на запад, по длинному и узкому коридору, стены которого были покрыты гипсовыми плитками, то взору открываются многочисленные двери, ведущие в маленькие, грубо оформленные комнаты. Эти простые и бедные помещения, при раскопках которых найдено большое количество костей животных и глиняной посуды, служили, вероятно, жилищами обслуживающего дворцового персонала (по мнению С. П. Толстова, рабов).
Таковы были парадные и жилые помещения, расположенные в северной, южной и западной частях трехбашенного топрак-калинского замка. Эти помещения дали в руки ученых огромный (и по разнообразию, и по количеству, и по научной значимости) материал, который позволяет изучить искусство и быт величественной резиденции хорезмийских царей. В этих помещениях были найдены многочисленные целые и поломанные глиняные сосуды; куски бумажных, шерстяных и шелковых тканей; части кожаной обуви; разнообразные остатки пищи — кости домашних и диких животных, косточки урюка, персиков и винограда, семена пшеницы, ячменя, проса, дыни. Здесь было найдено большое количество монет. Здесь, наконец, были получены ценнейшие данные по архитектуре и первоклассные, высокохудожественные образцы стенных росписей и глиняной раскрашенной скульптуры. Для еще более полной характеристики культуры древнего Хорезма не хватало лишь надписей. И они не заставили себя ждать.
Рассматривая помещения топрак-калинского дворца, мы до сих пор не касались узкой полосы комнат, протянувшихся вдоль восточного фасада замка, в его юго-восточном углу. Эти помещения были отгорожены от «зала побед», покоев «комплекса гарема» и других жилых и парадных апартаментов центральной части дворцового массива глухой капитальной стеной и составляли отдельную хозяйственно-производственную часть царской резиденции в Топрак-кале. На севере, к востоку от «зала побед», здесь разместились мастерские по изготовлению луков и других предметов вооружения, а в несохранившихся помещениях второго этажа, насколько позволяют судить упавшие оттуда предметы, — склады оружия и военных доспехов. В юго-восточном углу замка, к востоку от комнат «комплекса гарема», уже в 1947 г. была найдена маленькая деревянная бирка с нанесенной черной тушью надписью из четырех букв. Раскопки здесь были продолжены в 1948 и 1949 гг., и в результате науке стал известен первый хозяйственный архив древнего Хорезма.
Всего здесь было найдено около сотни документов, упавших в три угловые юго-восточные комнаты арсенала из разрушившихся помещений второго этажа, где, очевидно, и размещался дворцовый топрак-калинский архив. Архив этот состоял из документов двух типов: текстов на деревянных дощечках и текстов на коже (рис. 79). Документы на дереве дошли до нас в довольно хорошем состоянии, однако их, к сожалению, всего лишь 18. Документы второго типа сохранились куда хуже: только 8 фрагментов уцелели непосредственно на коже, остальные же — всего лишь отпечатки на глиняных натеках, некогда покрывавших отдельные документы (кожа, на которой были написаны эти тексты, истлела и до нас не дошла). Плохая сохранность большей части топрак-калинских документов затрудняет их изучение, так как требует долгой и кропотливой предварительной реставрационной работы. Работа по дешифровке 26 доступных для исследования текстов уже началась.
а
б
Рис. 79. Документы из Топрак-калы: на дереве (о), на коже (б)
Первоначально тексты из Топрак-калы изучал сам С. П. Толстов. Хорезмийский алфавит, как и парфянский (это было известно еще по монетам хорезмийских царей) был основан на арамейской письменности, к тому же, как и тексты из Нисы, топрак-калинские документы оказались обильно насыщенными арамейскими идеограммами. Опыт, полученный при дешифровке нисийского архива, оказался здесь очень кстати. К работе над документами из дворца хорезмийских царей вскоре по просьбе С. П. Толстова приступил также В. А. Лившиц (ныне они сообща готовят полное издание хорезмийских текстов).
Каково же было содержание топрак-калинских документов? Полный перевод их еще не получен, но общий характер обеих групп документов можно уже, по-видимому, считать установленным. Тексты на дереве — это, вероятно, списки семей или лиц, подлежащих налоговому обложению или повинности. Эти тексты содержат много имен хорезмийцев III в. н. э. и интересные термины родства или зависимости: в документах перечисляется, возможно, состав большесемейной общины, и, вслед за ее главой, значатся семьи его детей, жены (или жен), а может быть, и их слуги. Документы же на коже скорее всего представляют собой сводные хозяйственные документы, отмечавшие ряд поступлений, полученных в течение определенного периода: в их тексте часто повторяются арамейская идеограмма, означающая предлог «от», и цифровые обозначения каких-то предметов или продуктов, а также в ряде случаев идеограмма со значением «год» и числовое определение этого года (летосчисление здесь велось по неизвестной еще эре, которую С. П. Толстов пытался, как мы уже видели, отождествить с «сакской эрой» и «эрой Канишки»).
Заканчивая беглое описание величественного дворца хорезмийских царей в Топрак-кале и сделанных при его раскопках замечательных открытий и находок, следует еще сказать несколько слов об особенностях этой грандиозной постройки. Как на это указывает С. П. Толстов, «великолепное художественное решение стоявшей перед строителями задачи — создание подавляющего своим величием памятника — сочетается с крайней неудовлетворительностью ее решения со строительно-технической точки зрения». Еще при жизни замка, а жил он, видимо, относительно недолгий срок, его стены пришлось подпирать всевозможными стенками и контрфорсами. Более того, изредка прибегали к закладке кирпичом целых помещений. Как и небывалые по размерам, но недолговечные здания, выстроенные в необычайно короткие сроки самым известным из среднеазиатских владык — грозным Тимуром, дворец хорезмийских царей в Топрак-кале сооружался, вероятно, в спешке и должен был своим грандиозным видом прославить величие царей, освободившихся от иноземной власти и претендующих на венец из рук самой богини победы. Так в архитектуре топрак-калинского дворца отразились политические события III в. н. э.