Рассмотрим теперь данные, которыми обогатила нас согдийская нумизматика, возникшая в результате находок на горе Муг и утвердившаяся как особый раздел нумизматики после раскопок древнего Пенджикента. (Ко времени находок на горе Муг во всех музеях мира насчитывалось едва ли более двух-трех десятков бронзовых монет, которые, как это стало ясно после обнаружения в мугском замке пяти аналогий им, выпускались в Согде в VII — первой половине VIII в. Ныне же собрание согдийских монет из Пенджикента приближается к полутора тысячам экземпляров). Пионер изучения этого нового раздела науки О. И. Смирнова среди многочисленных пенджикентских находок наряду с монетами самаркандских царей, имевшими хождение по всему Согду, выделила также 332 монеты владетелей Пенджикента. Это сходные с самаркандскими плоские бронзовые кружки с квадратным отверстием в центре: отверстия позволяли нанизывать монеты на веревочку или деревянный прутик. На одной стороне этих монет помещены родовые знаки — своеобразные гербы правящего рода. На обороте тонкой вязью тянется согдийская надпись. «Князь Панча» или «Господин, князь Панча», — так начинаются эти надписи. Далее же идут имена владетелей, выпускавших монеты. О. И. Смирнова выделила четыре типа пенджикентских монет (рис. 90). В надписях на наиболее раннем из них значится некий Амогйан; в двух других — какие-то женщины-царицы, в четвертом — владетель Бидйан. Последнего можно, по-видимому, сопоставить с Чыкин Чур Бильгой, если читать на монете букву «д» как «л» или, наоборот, «л» в мугском документе как «д». Монет «Бидйана» в Пенджикенте особенно много, что также можно легко объяснить длительностью его правления. Но почему же здесь нет монет с именем Диваштича? Вот в эту-то загадку и упирается ныне решение многих вопросов истории Пенджикента.
Рис. 90. Монеты пенджикентских владетелей
Не ясны еще также и причины гибели древнего Пенджикента. В первые годы работ Таджикской экспедиции, когда все наши знания об этом городе ограничивались знакомством с трагической судьбой Диваштича, считалось само собой разумеющимся, что центр Пенджикентского владения погиб вместе со своим князем. И, когда при раскопках первого на пенджикентском городище монументального здания были раскрыты следы сильного пожара, а в погребальных склепах-наусах — следы их ограбления и осквернения, то все это рассматривалось как результат разгрома, учиненного арабами, которые, расправившись с Диваштичем, уничтожили и его столицу. Но по мере того как росло число раскопанных помещений и увеличивались монетные находки, становилось все яснее, что конец древнего Пенджикента не был единовременной катастрофой, вызванной неудачей антиарабского выступления 722–723 гг.
Группы, работавшие в разных раскопах, обнаружили, что на вскрываемых ими участках жизнь прекратилась отнюдь не в одно и то же время. Выяснилась весьма сложная картина: некоторые помещения и группы комнат оказывались заброшенными гораздо раньше соседних, в других раскрывались следы ремонтов и перестроек, а третьи были возведены на остатках разрушенных или заброшенных ранее. Изучение всех этих данных и анализ монетных и других находок позволил, наконец, говорить, что многие сооружения древнего Пенджикента действительно погибли скорее всего в 722–723 гг., но что наряду с этим в других сооружениях жизнь продолжалась и после событий, связанных с карательной экспедицией арабов против Диватитича, и прекратилась лишь в 770 г. или вскоре после этой даты (770-м годом датируются наиболее поздние монеты из основного слоя древнего Пенджикента).
С какими конкретными политическими событиями связан этот последний удар, окончательно сокрушивший былую столицу Диваштича, еще не ясно. Из сообщений арабских авторов известно, что в 767–768 гг. в Хорасане вспыхнуло очередное антиарабское движение во главе с Устадом Сисом, охватившее также соседние области. Можно предполагать, что это движение перекинулось и в Согд и что древний Пенджикент погиб при подавлении его. Не менее вероятно, однако, и то, что окончательный разгром и гибель древнего Пенджикента могли быть связаны со знаменитым антиарабским и антифеодальным движением Муканны, начавшимся в 776 г. и охватившим все среднеазиатское междуречье и, в частности, Самарканд и верховья Кашка-Дарьи, т. е. районы, расположенные в непосредственной близости от Пенджикента. Известно, что арабские армии дважды совершали в то время крупные карательные операции в Согде и районе Самарканда — в 776 и 778 гг. В один из этих походов и мог быть уничтожен древний Пенджикент. Какое из всех этих предположений более правильно, покажут будущие исследования. Пока же отметим лишь, что, судя по наблюдениям, сделанным при раскопках, в покинутых зданиях погибшего города долгие годы находили себе приют какие-то люди. В первое время после гибели города, в самом конце VIII и начале IX в., они заселяли помещения, сохранившие сводчатые перекрытия. Местами эти помещения были еще достаточно высоки, но нередко их новые обитатели вынуждены уже были ходить пригнувшись, а то даже и просто проползать под низкими, грозившими обвалом сырцовыми потолками. Позднее, в IX, X и XI вв., отдельные люди разводили свои костры уже просто среди руин, под защитой полуразрушенных стен старых зданий. Еще позднее, в XV–XVI вв., цитадель древнего Пенджикента, господствовавшую над всей окружающей местностью, какой-то феодал облюбовал для своей ставки; от нее остались найденные при раскопках в 1947 г. следы от шатров и обломки богатой глиняной посуды.
Но все эти случайные обитатели древнего Пенджикента не могли существенно изменить облик городища, и окончательно заброшенные остатки его зданий все более разрушались и оплывали, приобретая форму огромных холмов, в которых с большим трудом можно было угадать очертания древних построек.
В таком, весьма еще не полном виде предстает сейчас перед нами история древнего Пенджикента и его городища, и, конечно, не эти обрывки истории одного из рядовых удельных центров Согда VII–VIII вв. принесли широкую мировую известность Пенджикенту и его исследователям. Древний Пенджикент ныне наиболее изученный город домусульманской Средней Азии; в результате почти двадцати лет регулярных раскопок раскрыта уже примерно пятая часть его территории. Это обстоятельство, имеющее огромное научное значение, не могут, понятно, не учитывать в своих работах все историки, археологи и востоковеды, занимающиеся изучением Средней Азии и близлежащих стран. Но даже эта, чисто научная, сторона раскопок древнего Пенджикента была бы не в состоянии привлечь к согдийскому городу внимание широких слоев общественности. Причина особого интереса к Пенджикенту объясняется, очевидно, теми замечательными открытиями памятников искусства, которые были здесь сделаны.
В древнем Пенджикенте
С высоты горной гряды, идущей почти точно с севера на юг по второй надпойменной террасе Зеравшана, видна как с птичьего полета общая панорама пенджикентского городища. На север от этой гряды, над источником Кайнар-су, расположен большой холм с высящейся на его вершине древней цитаделью. Окруженная мощной системой оборонительных крепостных стен, с большим внешним двором и глухим каре замковых построек, замыкавших внутренний дворик, с башней, попасть в которую можно было, по-видимому, лишь с помощью подъемной лестницы, цитадель древнего Пенджикента могла служить надежным убежищем семьи правителя как при нападении врага, так и в случае каких-либо волнений городских низов или мятежной знати.