Все дружно бросились к Лилечке на помощь, но первым, как ни странно, успел Цыпф, находившийся от места происшествия дальше всех. Напрочь забыв прошлые обиды, девушка вцепилась в него, как испуганный детеныш обезьяны – в свою мамашу.
– Ну все, все, – Лева гладил ее по волосам. – Он же мертвый, он не кусается…
– Действительно, – сказал" Смыков, раздвинув рукой заросли бдолаха. – Как он может кусаться? Головы-то нет.
– Ты, Верка, права оказалась, – скривился Зяблик. – Жмуриков тут хоронить не надо… Сами на нет сходят. Но зато как перед этим выглядят… Тьфу!
– И головы нет, и пальцев. На правой руке. – Смыков преспокойно продолжал осмотр неведомо откуда взявшегося трупа.
– Может, отъел кто-нибудь? – высказал свое предположение Зяблик.
– Кто здесь мог их отъесть? Мышки-норушки? Разве вы местную живность не видели?
– Мало ли что мы видели… Прилетели стервятники откуда-нибудь.
– Стервятники бы первым делом потроха склевали. Вон они, все наружу торчат. И печенка, и селезенка… Хоть анатомию изучай, – авторитетно заявил Смыков.
– Ты, главное, позыркай, нет ли при нем какого-нибудь оружия.
– Ничего! – Смыков ногой перевернул мертвое тело, которое тут же развалилось на части, как трухлявая колода. – Ни оружия, ни одежды. Если что и было, так те, кто его убил, все забрали.
– Убили, думаешь? А не мог он сам загнуться, бдолахом обожравшись?
– Нет! Вы, братец мой, сюда посмотрите. Голова отчленена вместе с ключицей, наискосок. Страшной силы удар! А пальцев потому нет, что он рукой прикрывался.
– Башку надо искать, – сказал Зяблик. – По башке определим, кем он был на этом свете.
– Если она тут осталась, то найдем… Так, упал он сюда… Удар, значит, с этой стороны нанесен. Следовательно, искать надо в том направлении. – Смыков взмахом руки очертил примерный район поисков. – Далеко она, конечно, улететь не могла, но метров пять я гарантирую.
Остальные члены ватаги молчали, с почтением прислушиваясь к профессиональному диалогу бывшего убийцы и бывшего сыскаря, только Лилечка продолжала всхлипывать: «Какой ужас, ведь я на него чуть не наступила!»
Отсутствовавшую голову отправились искать всем гамузом, за исключением женщин и Цыпфа, прикованного к месту объятиями не на шутку перепуганной Лилечки. Однако, вопреки прогнозам Смыкова, она не обнаружилась ни в пяти, ни даже в десяти метрах от трупа. Стали высказываться предположения, что, дескать, голову мог унести с собой убийца, пожелавший изготовить из нее памятный сувенир, или что обезглавленный прибежал сюда самостоятельно, совсем как оказавшийся в аналогичной ситуации петух (еще неизвестно, на какие чудеса способен наглотавшийся бдолаха человек).
– Тут она! Нашел! – объявил наконец Зяблик, добравшийся чуть ли не до края плантации.
Подняв за волосы черный, изъеденный молниеносным гниением обрубок, все еще взиравший на мир широко открытыми и на удивление ясными глазами. Зяблик спросил:
– Может, узнает кто?
Общее мнение сошлось на том, что в таком виде этого бедолагу и мать родная не узнает.
Тем не менее Зяблик, утративший брезгливость много лет назад в своем первом следственном изоляторе, продолжал старательно изучать жуткую находку.
– Иди-ка сюда, – позвал он Смыкова. – Пощупай.
– Зачем? – Чувствовалось, что Смыкову очень не хочется марать перед обедом руки.
– Нет, ты пощупай, пощупай, – настаивал Зяблик.
– Я и так вижу, – ответил Смыков, неохотно подходя к нему. – Ну и что?
– Это я у тебя хочу спросить – ну и что?
– Обыкновенная шишка, – Смыков прищурился, со всех сторон рассматривая мертвую голову. – Ты что, шишек никогда себе не набивал?
– Какая это шишка? Это рог! Глаза разуй! – нахмурился Зяблик.
– Рога парами растут. А где тогда второй? Нетути…
– Еще не вырос. Рога, как зубы, режутся. Могут сразу оба, а могут поодиночке.
– Вам, братец мой, аггелы за каждым кустом чудятся… Имелись бы настоящие рога, тогда бы и спора не было. А это ни то ни се.
– Какой из тебя следователь! – Зяблик скривился, как от зубной боли. – Никакого любопытства. Лишь бы с рук скорее сбыть. Вот подожди, нарвемся на аггелов, они нам этого мертвеца припомнят.
– Вот мы вас, такого любопытного, и оставим с ними объясняться, – ухмыльнулся Смыков. – Ну что, закончилась экспертиза?
– Закончилась… Хотя нет! – Зяблик, уже собравшийся забросить голову куда-нибудь подальше, вдруг передумал. – А ведь он в кольчуге был!
– С чего вы это взяли?
– А вот! – Из черной коросты, в которую успела превратиться запекшаяся кровь, Зяблик, морщась, выковырял что-то вроде обрывка цепи, составленной из круглых плоских звеньев. – Теперь будешь спорить?
– И в самом деле! – Смыков подбросил железные кольца на ладони. – Кольчуга… От воротника кусок остался… Это же какой удар был! Кстати, я такие кольчуги и на наших ребятах видел. Вот только не спросил, где они их берут.
– С мертвых аггелов снимают. Это я точно знаю… Ну, убедился?
– Я и без вас знаю, что аггелы здесь бывают, – пожал плечами Смыков. – Подумаешь, новость!
– Бывать – это одно. Счастье на земле, говорят, тоже бывает, да как его найти? А здесь конкретный случай. Аггелы где-то поблизости. Этого лопуха позавчера пришили, если еще не позже. Он или разведчиком был, или бдолах охранял. Его хватиться скоро должны, если уже не хватились.
– Пусть себе… Мы же здесь лагерем становиться не собираемся. Наберем бдолаха – и вперед. Если повезет, завтра в это время уже по Нейтральной зоне топать будем.
– Ты пойми, голова садовая, что наследили мы здесь! – Зяблик уже едва сдерживался. – Поле вытоптали, травы помяли, вон лапа твоя босая на земле отпечаталась. Найдут нас по следу, если вовремя погоню организуют. До самой Хохмы будут гнать, а может, и до Отчины. Чем отбиваться станем? Вот этим веником? – он встряхнул снопом бдолаха.