– Он ждет вас, сэр.
– Понятно, – деловито ответил офицер. – Желаешь ли ты воспользоваться правом не отвечать на вопросы, чтобы нечаянно не оговорить себя?
Дон был озадачен.
– Имеется в виду, – объяснил Мак-Мастерс, – согласен ли ты, чтобы мы опробовали на тебе некое приспособление, или ты хочешь закончить свое путешествие в тюремной каюте?
– Какое приспособление?
– Детектор лжи.
– Ах, это. Пожалуйста. Мне нечего скрывать.
– Хотелось бы мне иметь такую же чистую совесть. Садись вон туда.
Мак-Мастерс открыл шкаф, присоединил электроды к голове Дона и наложил ему на руку мягкую повязку, в которой тоже были электроды.
– А теперь, – сказал он, – назови мне действительную причину того, что ты оказался в коридоре, ведущем к бомбовому отсеку.
Дон повторил свою прежнюю версию. Мак-Мастерс задал ему еще несколько вопросов, в то время как лейтенант наблюдал за показаниями на экране, расположенном сбоку от головы Дона. Наконец он сказал:
– Хватит, сержант. Проводите его туда, где ему следует находиться.
– Есть, сэр. Пошли.
Они вместе вышли из каюты. Когда они отошли на достаточное расстояние, Мак-Мастерс сказал:
– Как я и говорил, когда нас так грубо прервали, именно эти причины и служат доказательством того, что война будет длительной. Можно ожидать, что сохранится статус-кво, пока Федерация будет занята гражданскими беспорядками. Время от времени они будут присылать нам какого-нибудь сосунка, чтобы выполнить серьезную работу, достойную настоящего мужчины; мы наставим шишек этому сосунку, и он вернется домой. Когда-нибудь – может быть, на это уйдут годы – Федерация придет к решению, что эти акции слишком дорого ей обходятся, и признает нас в качестве свободной нации. И все это время кораблей на Марс не будет. Так-то вот.
– И все же я туда попаду, – настаивал Дон.
– Значит, тебе придется идти пешком.
Они дошли до палубы под литерой «Джи». Дон огляделся вокруг и сказал:
– Здесь я уже найду дорогу. Мне нужно подняться на одну палубу.
– На две, – поправил его Мак-Мастерс. – Я провожу тебя до места. Существует лишь один способ попасть на Марс.
– Какой?
– Не догадываешься? Пассажирских рейсов, очевидно, не будет до конца войны. Но есть большая вероятность, что и силы Федерации, и силы Республики в конце концов пошлют свои войска на Марс. Каждая из сторон будет пытаться использовать Марс в своих целях. На твоем месте я поступил бы в армию, в Космическую гвардию. Не в сухопутные войска, а именно в Космическую гвардию. Дон задумался.
– Не так уж много шансов, что меня примут. Как вы думаете?
– Ты хоть немного разбираешься в бумажной работе? Постарайся получить должность клерка. Если у тебя есть умение подлизаться к нужному человеку, то эта должность даст тебе шанс остаться на главной базе. Там ты будешь в курсе всех слухов и в конце концов узнаешь, когда они соберутся послать корабль на Марс. Останется только снова подлизаться к нужному человеку, чтобы оказаться на этом корабле. Это единственная возможность для тебя попасть на Марс. А вот и твоя каюта. И постарайся больше не блуждать в носовой части корабля.
Дон всерьез обдумал слова Мак-Мастерса. Он упорно держался за мысль, что, когда он окажется на Венере, ему придется искать способ попасть на Марс.
Слова Мак-Мастерса заставили его подумать и о другой стороне дела. Конечно, хорошо было говорить о том, чтобы каким-то образом попасть на корабль, отправляющийся к Марсу, – легально или нелегально, в качестве пассажира, оплатившего проезд, в качестве члена команды или просто «зайцем». Но, допустим, не будет вообще никаких кораблей на Марс. Потерявшаяся собака может найти дорогу домой, но человек не в состоянии преодолеть и мили в космосе без корабля.
Теперь насчет совета вступить в Космическую гвардию. Казалось, что это крайнее средство, даже если оно и сработает. Хотя Дон знал об армейских порядках немного, ему все же думалось, что сержант несколько упростил положение вещей. Попытка отправиться в рядах космических гвардейцев на Марс может оказаться похожей на поездку на дикой необъезженной лошади.
С другой стороны, он был в таком возрасте, когда военная карьера кажется блестящим вариантом. Если бы его чувства в отношении Венеры были более сильными, он без труда убедил бы себя в том, что его долг сражаться на стороне колонистов, независимо от того, попадет он на Марс или нет.
Военная служба имела еще одну положительную сторону; она сразу определила бы его положение. Он уже начал ощущать, в чем главная трагедия перемещенного лица во время войны: почва уходит из-под ног. Человеку необходима свобода, но очень немногие чувствуют себя достаточно сильными, чтобы не быть частью группы и не подчиняться принятым в ней формам взаимоотношений. Некоторые вступают в ряды иностранных легионов просто из любви к приключениям: многие заключают контракт для того, чтобы получить определенный круг обязанностей и вместе с этим – какие-то привычки, какие-то запреты, определенное время для работы, определенное время для отдыха, для того, чтобы подружиться с кем-то и беседовать с ним в свободное время. А заодно получить сержанта себе на шею, которого можно ненавидеть.
Короче говоря, все это делается для того, чтобы стать частью какого-то образа жизни.
Дон был перемещенным лицом и чувствовал себя как бродяга, как любой из бродяг на протяжении всей истории; у него не было даже родной планеты. Он не испытывал потребности немедленно действовать, но замечал, что при виде солдат Космической гвардии уже прикидывает, как сам будет выглядеть в такой форме.
«Наутилус» не стал садиться на планету или стыковаться с какой-либо космической станцией. Когда он приблизился к Венере, скорость его была уменьшена, и он перешел на двухчасовую орбиту, проходящую через полюса планеты на высоте всего несколько сотен миль от серебристого покрывала облаков. Колонии Венеры были еще слишком молоды и слишком бедны, чтобы позволить себе роскошь завести пересадочную станцию в космосе. Поэтому космический лайнер выходил на орбиту, при которой он каждый раз проходил над новым меридианом планеты, как бы деля ее на дольки.
Корабль-челнок мог стартовать с любого места на Венере, соединиться с лайнером на орбите, а затем снова опуститься там, откуда взлетел, или в любом другом месте, расходуя минимум горючего. Как только «Наутилус» вышел на эту орбиту, челноки направились к нему. Они были больше похожи на самолеты, чем на космические корабли. Каждый из них имел герметическую кабину, крылья и двигатели для космоса и двигатели для атмосферы. Такой корабль взлетал с помощью катапульты, затем включал воздушно-реактивные двигатели, поднимающие его в стратосферу, причем скорость его в этот момент превышала три тысячи миль в час. Здесь эти двигатели выключались и вступали в работу ракетные двигатели, которые поднимали его еще выше, придавали орбитальную скорость – около двенадцати миль в час – и помогали сблизиться с космическим лайнером.
Чтобы провести эту операцию, от пилота требовалось высокое искусство мaнeвpиpoвaния, точный математический расчет орбиты, скорости, состояния верхних слоев атмосферы – то есть всех мелочей. Как только орбитальный корабль загружался, достаточно было небольшого импульса, чтобы он сошел с орбиты и, планируя в плотных слоях атмосферы, снизил скорость и направился на посадку. Тогда от пилота требовалось умение снизить скорость до необходимой величины, но сохранить ее для полета к месту приземления. Если корабль не долетит до порта и опустится не на взлетную полосу, а в соседние кусты, то он никогда больше не взлетит, даже если пилот и пассажиры уцелеют после такой посадки.
Дон отправился вниз на орбитальном корабле под названием «Сайрус Боконон», небольшом и аккуратном на вид, с размахом крыльев футов в триста. Через иллюминатор Дон наблюдал, как кораблик входил в шлюз лайнера, и заметил, что всем известный знак планетных линий в виде трех глобусов на его носу был закрашен, причем неаккуратно, видимо, в спешке. На этом месте было написано: «Орбитальная гвардия. Республика Венера». Закрашенная эмблема, свидетельство восстания, подействовала на него сильнее, чем взрыв «Терры-Орбитальной». Компания межпланетных сообщений обладала не меньшим могуществом и влиянием, чем любое правительство. Но повстанцы осмелились захватить корабли, принадлежащие величайшему транспортному концерну, и закрасить его эмблему на бортах.