– Почему вы думаете, что они не нападут? – спросил Дон. – Мне кажется, мы здесь представляем собой такую же хорошую мишень, как сидящие на воде утки.
– Так оно и есть. Достаточно одной бомбы, чтобы уничтожить этот город, точнее, грязную дыру. То же самое относится и к Боконону, и к Куй-Куй. Но какой с этого толк?
– Не знаю, но мне не нравится перспектива попасть под атомный удар.
– А ты и не попадешь. Подумай хорошенько. Что они разрушат? Только магазины… да еще погибнет целая куча политиков, а вся остальная Венера останется невредимой. Она сильна именно тем, что существуют только три цели, которые можно бомбить. Вся остальная часть просто не стоит этого. Что же из этого следует?
– Вы рассказываете, вы и объясняйте.
– Они получат мощный ответный удар. Вспомните-ка, ядерные заряды, которые командор Хиггинс захватил на «Терре-Орбитальной». Мы захватили самые быстроходные корабли, и перед нами самые крупные цели, какие только знала история. Все, от Детройта до Боливара, – сплошные электростанции и заводы. Они не рискнут щелкать нас по носу, зная, что в ответ получат ногой в живот. Надо мыслить логично.
Сержант поставил свою чашку и торжествующе огляделся вокруг.
Человек, спокойно сидевший в конце стойки, выслушал все это и мягко сказал:
– Все так, но откуда вы знаете, что правительство Федерации будет мыслить логично?
Сержант удивился.
– Как? Бросьте вы. Война окончена, точно говорю. Нам всем пора вернуться к прежним делам, к своим домам. У меня сорок акров самой лучшей земли для риса на этой планете. Кто-то должен собирать урожай? А я вместо этого сижу здесь и играю в солдатики. Правительству пора одуматься.
Глава 10
«…Когда я смотрел на угли потухшего очага»[5]
А правительство действовало. Закон о всеобщей воинской мобилизации был принят на следующий день. Дон услышал об этом в полдень. Как только закончилось самое напряженное обеденное время, он вытер руки и отправился в город, на призывной пункт. Там стояла очередь. Он встал в конец и начал ждать.
Спустя час он оказался перед задерганным унтер-офицером. Тот дал Дону бланк.
– Напишите свое имя и фамилию печатными буквами. Подпишитесь внизу и поставьте отпечаток пальца. Затем поднимите вашу правую руку.
– Минуточку, – ответил Дон. – Я хочу вступить в Космическую гвардию, а здесь написано «наземные силы».
Офицер беззлобно ругнулся.
– Послушай, сынок, все хотят в Космическую гвардию. Контингент гвардии укомплектовали утром, в девять часов. Сейчас даже не записывают кандидатами на возможные вакансии.
– Но я не хочу поступать в наземные войска. Я космонавт.
Офицер выругался уже не так беззлобно.
– Ты не похож на космонавта. Меня уже тошнит от самозваных космонавтов. Все хотят попасть в летный состав, и никто не желает служить здесь, на планете, в грязи. Возвращайся домой, и, когда понадобишься, мы пришлем повестку. Но на Космическую гвардию не надейся. Будешь пехотинцем, так что привыкай к этой мысли.
– Но…
– Убирайся, я сказал!
Дон вышел.
Когда он вернулся в ресторан, Чарли посмотрел на часы, потом на него.
– Что, ты уже солдат?
– Нет, они не хотят брать меня.
– Это хорошо. Достань-ка чашки.
У Дона было время обдумать все это, пока он горбился над посудной мойкой.
Хотя у него и не было привычки горевать по поводу упущенных шансов, Дон все же не мог не вспомнить еще раз о том, что совет сержанта Мак-Мастерса был неглупым и что он теперь потерял то, что было, пожалуй, его единственным шансом (хоть и не очень надежным) попасть на Марс. Казалось, теперь можно сказать с полной уверенностью, что он проведет всю войну – месяцы… годы! – в наземных войсках, нисколько не приблизившись к Марсу. А на таком расстоянии трудно до кого-то докричаться.
Он подумал, не стоит ли отказаться от военной службы на том основании, что у него земное гражданство, но сразу же оставил эту мысль. Он уже выбрал гражданство Венеры – потому он и попал сюда. Метаться было не в его правилах. Во всяком случае его симпатии были на стороне Венеры, независимо от того, как адвокаты впоследствии решат вопрос о его национальной принадлежности.
Даже если у него хватит решимости отказаться от службы, он не мог представить себя за колючей проволокой в лагере для иностранцев. Он знал, что такой лагерь существовал где-то в районе Ист-Сити. Просидеть там всю войну… и чтобы Изабель носила ему передачки по воскресеньям…
Не строй из себя ребенка, Дон. Изабель была настроена очень патриотично, она просто-напросто расстанется с тобой, сбросит, как грязное насекомое.
«Если нельзя излечить болезнь, надо ее терпеть», – сказал Конфуций или кто-то другой. Дон просто оказался в такой ситуации, вот и все. Кроме того, он был не так уж и расстроен. Федерация не имела права давить на Венеру.
Ведь эта планета принадлежала только ее жителям.
Ему очень хотелось связаться с родителями, дать им знать о том, что доктор Джефферсон просил передать им кольцо. Ему нужно было бы сходить в контору МТТК, проверить, нет ли вестей от родителей. Жаль, что у Чарли в этой дыре нет телефона.
Он вспомнил, что не использовал еще одну возможность – Сэра Исаака. Он искренне хотел встретиться со своим другом драконом, как только окажется на Венере, но это оказалось не так просто.
Сэр Исаак не высадился в Нью-Лондоне, и Дон не смог выяснить в местной конторе, где он. Возможно, он оказался в городе Куй-Куй или в Бокононе…
Он мог быть в любой точке Венеры, а ее поверхность по площади была больше земной.
Конечно, такое важное лицо можно было найти, но для этого следовало проконсультироваться в Комиссии по делам местного населения, расположенной на Губернаторском острове, а это означало двухчасовую поездку на гондоле.
Кроме того, он наверняка столкнулся бы с различными бюрократическими проволочками. Он решил, что пока у него нет на это времени.
Но сейчас придется найти время. Возможно, Сэр Исаак сумеет помочь ему попасть в Космическую гвардию, несмотря на отсутствие вакансий.
Правительство было чрезвычайно заинтересовано в положительном отношении драконов к своему режиму. Люди жили на Венере постольку, поскольку их терпели драконы, и политики это знали.
Дон ощущал некоторую робость, собираясь обратиться за протекцией. Но бывают же такие обстоятельства, когда это – единственный путь.
– Чарли!
– Да?
– Не расходуйте так быстро запас чистых ложек. Мне опять нужно выйти в город.
Чарли что-то недовольно буркнул. Дон повесил передник и вышел. Изабель не было за стойкой в приемной МТТК. Дон попросил клерка доложить о нем управляющему. Мистер Костелло взглянул на него и сказал:
– Очень рад, что вы пришли, мистер Харви. Я хотел повидаться с вами.
– Моя радиограмма дошла?
– Нет, я хотел вернуть вам расписку.
– А в чем дело?
– Я так и не смог послать вашу радиограмму и даже не знаю, когда это можно будет сделать. Если удастся отправить ее позднее, я приму вашу расписку или наличные.
– Минуточку, сэр. Как я понимаю, сегодня – первый день, когда возможна радиосвязь с Марсом. Разве условия улучшатся завтра или, скажем, в последующие дни?
– Да, теоретически это так. Но условия связи были удовлетворительными и сегодня. С Марсом просто нет связи.
– А завтра?
– Я, наверное, не совсем ясно выразился. Мы пытались связаться с Марсом, но не получили никакого ответа. Для проверки мы использовали радиолокацию Марса. Эхо-сигнал вернулся нормально, через две тысячи двести тридцать восемь секунд. Это доказывает, что канал связи работает удовлетворительно и наш сигнал дошел до места назначения. Но станция Скиапарелли не отвечает.