— Конечно найду. Я и свои деньги буду тебе отдавать. Я теперь твоя должница.
— Разбогатею…, — мечтательно произнесла Габи.
Фрида достала из сумочки какую-то бумагу.
— Вот смотри. Я уволилась из школы. Теперь могу всё время посвятить делу. С завтрашнего дня начинаю регистрацию нашего предприятия.
— Вот это новость!
— Жаль только, что твой образ не могу использовать в рекламных материалах.
— Ну, да…, — задумалась Габи. — Хотя можно же и схитрить, как-нибудь так сфоткаться, чтобы не узнавалось лицо.
— Если бы ты появилось в буклете, у нас бы отбоя от клиентов не было. Ты так восхитительна.
— Вот и попробуем. Я готова.
Габи сбросила с себя одежду.
— Смотрите какая я!
— А ты неугомонная… Иди ко мне… И прошу, перестань выкать.
— Хорошо, — чуть слышно ответила Габи, ища своими губами губы Фриды.
ГЛАВА 12
В последнее время Илья Маркович стал частым гостем в палате у Вики. Имел на то право, ведь он был не просто её лечащим врачом, а ещё и заведующим отделением, но как не пытался он закамуфлировать врачебной целесообразностью свои истинные намерения, ему это не удалось, не на ту напал. Вика раскусила его с первого прикосновения к её руке. Это, конечно, могло быть просто жестом сострадания, и в данной ситуации выглядело вполне логично, но сердце искушённой любовью женщины обмануть невозможно.
— Признавайтесь, Илья Маркович, втюрились? — ошарашила Вика вошедшего уже, наверное, в пятый раз за сегодняшний день доктора.
Тот поправил воротничок на халате, и присел на край её кровати, отодвинув немного в сторону одеяло. Он явно не ожидал такого поворота событий, и судорожно искал ответ на неожиданный вопрос, и не найдя ничего подходящего невпопад сказал:
— А я вчера в лотерею выиграл двести шекелей.
— О, поздравляю. А проиграли сколько?
— Четыреста.
— А вы азартный. Жена не запрещает играть?
— Запрещает, — вздохнул он.
— Вот я вас, Илья Маркович, и спалила. Мало того, что вы игрок, так вы ещё и женаты. И сколько мне на это понадобилось времени? Правильно. 30 секунд.
— Хорошо. Сдаюсь. Грешен.
— Хотелось бы только понять, в чём ваш грех. В том что тайком от жены проигрываете зарплату или, что тоже тайком от жены, и пользуясь своим служебным положением, ухаживаете за больными дамами.
— Виктория, не вгоняйте меня в краску. Я постараюсь больше вас не донимать своим присутствием.
— Ну что вы, милый мой доктор, мне очень приятно, что вы не забывает обо мне. Тем более я обязана вам тем, что до сих пор лежу здесь и могу ещё спорить с вами и шутить. И я не хочу с вами ругаться, поскольку вы единственный кто знает, когда… Через месяц, неделю, а может через десять дней… Вы один знаете, когда ЭТО случиться.
— Не нужно об этом говорить и уж точно, не нужно об этом думать. Вы живы — и это главное.
— Сосед мой уже и не говорит…, — грустно произнесла Вика.
— У Давида была очень острая форма. Он был обречён, а у вас есть шанс.
— Я вцепилась в этот шанс обеими руками, Илья Маркович, и пока не скажете, я его не отпущу.
— Вот и молодец.
Он достал из бокового кармана небольшой планшет.
— Я недавно у девочек на посту увидел вот это.
Вика напряглась. Неужели видео с камер? Стыдно будет. Доктор повозил пальцем по экрану, и развернул планшет. Она облегчённо выдохнула — это был её блог.
— Как они нашли его?
— Сказали, что у нас в отделении не часто лежат люди, которые пишут, — с удовольствием ответил Илья Маркович, — в основном сюда попадают те, кто даже читает с трудом. Ну и вот ваш портрет здесь. Или как там вы это называете — аватар? Да?
— Вроде так. И что, вы читали?
— Читал с увлечением, иногда даже пренебрегая работой. Интересно вы пишете. Жизненно.
— Можно? — Вика протянула руку к планшету.
На экране было открыта её последняя запись, дотированная 15 июня:
«…Меня всегда тянуло писать. Дневники всякие, стишки про любовь в тайной тетрадке. А ещё я обожала школьные сочинения, правда почти всегда получала оценки с соотношением 5/3, потому что делала кучу ошибок. И тройка всегда была явно завышенной. Училке нравилась моя литературная прыть, поэтому она прощала мою безграмотность и вместо красной ручки часто пользовалась синей, словно бы это я сама исправила некоторые ошибки. Так мы и играли, помогая друг другу. Спасибо, конечно, Валентина Степановна, жаль только, что вас сейчас нет рядом и некому проверить и исправить мою писанину. Я всегда мечтала написать что-то большое и интересное, часто начинала, но где-то на десятой странице сдувалась и через какое-то время вообще забывала зачем начинала. До сих пор храню свою тетрадку с записями того, что когда-то подсмотрела, подслушала, придумала, почувствовала. В ней собраны фрагменты почти всей моей беспутной жизни. И прошу, не ругайте меня за ошибки и опечатки, ну нет у меня ни корректора, ни редактора, да и Валентина Степановна давно умерла… И не уверена я, что посмела бы дать ей на проверку написанное…