В дверь постучали, вошел майор Житомиром, он был бледен – Простите, я хотел принести свои соболезнования. Я не знаю, как сказать Вальтер погиб.
Даша посмотрел на него спокойно, как то безразлично – И как!
- Их самолет попал под обстрел, самолет упал, ни кто не выжил!
- Я могу пойти в школу радисток?- Спросила Даша, она вдруг задала себе вопрос, а что делал Вальтер в самолете, но это вдруг стало так не интересно. Она машина, она машина так надо, надо дальше жить хоть как, убить всех их кто убил ее детей, родителей и мужа, она будит мстить. И стало так хорошо и спокойно, что она даже удивилась, что когда – то ее что – то беспокоило, она переживала.
- Да! – Пробормотал Житомиром, вдруг он, испугавшись этой женщины, этих до ужаса спокойных глаз и равнодушного тона. – Я приказ подпишу. – Пробормотал он и быстро выскочил из дома.
Через два дня Даша училась с Аленой. Через три дня Муха и Гриша ушли на фронт.
====== Как хотелось, что было так... ======
..Вот уже довоенные лампы горят вполнакала – И из окон на пленных глазела Москва свысока... А где-то солдат еще в сердце осколком толкало, А где-то разведчикам надо добыть “языка”. Вот уже обновляют знамена. И строят в колонны. И булыжник на площади чист, как паркет на полу. А все же на Запад идут и идут эшелоны. И над похоронкой заходятся бабы в тылу..... В. Высоцкий ” Песня о конце войны”
Закат словно прокрался в каждый дом, чуть блестел огонек в одной из изб, пролаяла собака. Коренастый мужчина тяжело шагал по дороге. Уже были видны в поблекших лучах первые дома. Он сбросил вещмешок, тяжело вздохнул и последний луч пронесся по обветренному с глубоким шрамом на щеке Гришиному лицу, пробежал по капитанской форме. Гриша поднял мешок и зашагал дальше. 1946 год дома стоят где – то обветшалые, а где – то уже подремонтированные. Он знал куда идет, в свой дом он не пошел, лучик света светил в Алениной избе и манил словно живой. Он осторожно вошел в калитку и с замирающим сердцем постучал в дверь.
- Кто там? – Раздался голос, дверь открылась – Командир! – В дверях стоял Муха, он вернулся в апреле 1945 из-за ранения, его комиссовали. – Заходи командир, заходи! – Живой! – он обнял его одной рукой, и Гриша увидел второй пустой рукав, заткнутый за пояс.
-А, граната! – Поймал взгляд Муха. Он не знал, куда посадить командира.
- А ты как здесь?- Спросил Гриша
- Да домой поехал в Москву, но не, не мое это, вот к Аленке вернулся.
- Андрюша, там коровам надо, – дверь хлопнула и, говоря, Алена зашла в избу, остановилась, обессилено опустив руки и тут стала сползать по стенке и села на табурет. – Гришенька! – Прошептала она – А вот мы тут – Она вдруг засуетилась, бросилась собирать на стол – Живем здесь, вот Андрюшеньку комиссовали.
Гриша недоуменно смотрел на когда – то спокойную, волевую и холодную Алену. Это не она, это другая женщина и она ждет ребенка, он вдруг увидел округлившийся живот у Алены.
Ой! Гришенька. а это то как?- Она показала на его щеку
- Самурайский палаш! – Пробормотал Гриша – А Даша?
-Даша! – Алена села на табурет и смахнула слезу – Нас забросили на север Германии, нас прямо в воздухе стали расстреливать и ее. – Она заплакала.
- Тихо, моя, тихо! – Муха обнял жену.
Через два месяца Гриша стал председателем колхоза, так как старый председатель глушил водку и, в конце концов, новые жители устали от его беспробудного пьянства. А Муха и Алена поженились, свадьба была тихой. Приехали родители Мухи.
1967 год. Летний зной не давал никому передышки, но в колхозе праздник иностранная делегация должна прибыть вот, вот. Колхоз процветал, расширялся. Вот сюда и привезут делегацию. Гриша, располневший и для важности отрастивший усы, чертыхаясь, пытался завязать галстук.
- Господи, какой ты у меня неумеха! – Всплеснула руками Марина, коренастая, широколицая, вся рыжая как солнце. Они поженились шесть лет назад. Они случайно встретились на дороге, она шла с поезда, он ехал на машине и подвез, рыжая коса долго стояла перед глазами председателя и, не выдержав, поехал свататься.
- Папа, папа они плавда плиедут?- В комнату влетел пацаненок лет пяти, весь рыжий, как и мать.
- Валька, олух, грязный как порося, мыться и быстро одеваться. Господи ну почему вас двое на мою голову – Заругалась Марина
- Мам, ну че, ты лугаешься, мы же твои любимые мужчины – Обиделся Валька
- Любимые, любимые, а ну марш – Она дала по заду полотенцем сыну, но проход загородил Влад, сын Мухи, такой, же, как отец верткий и в шутку отец прозвал его Муха №2, он приехал с семьей из Москвы, провести лето. Он подхватил Вальку на руки, тот завизжал от удовольствия.
- Дядя Гриша там женщина вас спрашивает – Сказал Влад, опуская Вальку на пол. – Чертенок,- он потрепал его за волосы.
- Ну и где? – Спросил Гриша, срывая надоевший галстук
- Проходите, он здесь! – Сказал Влад, показывая в комнату.
В комнату вошла женщина ее белокурые волосы были убраны по последней моде, шляпка кокетливо сидела на голове, бледно – зеленое платье облегало фигуру, туфли на небольшом каблучке тихо цокали по полу и мягкий запах духов ненавязчиво просился в гости.
- Здравствуй Гриша! – Раздался знакомый, но такой забытый голос. Она подняла одной рукой в белой ажурной перчатке, вуаль, ярко синие глаза взглянули в самое сердце Гриши.
- Дашка! Дарья!- Гриша опустился на табурет.
Даша улыбнулась Марине, которая недоуменно смотрела на мужа и на гостью. Потом ее глаза расширились, и она схватила открывшего рот Влада и не в меру распалившего сына, вытолкала их в сени – а ну за дядей Андреем и тетей Аленой – Шикнула она сыну и посмотрела на ошарашенного Влада – Эх, ты! – Она села на табурет, проводила взглядом опешившего Влада, вскочила с табурета, пронеслась мимо машины и уже что – то начавшего понимать Влада и бросилась на площадь, где собралась вся деревня.
- Ты то- же галстукам войну объявил? – Спросила Даша, поднимая галстук и завязывая его – Мой то, тоже их терпеть, не может!
- Ты как, ты где..? – Вдруг пролепетал Гриша – Ты жива? – Он лихорадочно схватил ее за руку.
- Больно Гриша, осторожно! Я раненная попала к немецким антифашистам, там меня нашел Вальтер, мы женаты, у нас есть три сына и дочка. Старший – Отто, он музыкант, третий сын и дочка в школу и детский сад ходят. Вот только наша страшая дочь не смогла приехать. Но у нас скоро еще будет. А Вальтер глав врач- хирург в больнице, я врач акушер- гинеколог. А среднего зовут Григорий – он на тебя похож такой же упрямый. Учиться на врача.- Она ласково провела ему по волосам.
Северная Германия
Город Н…а 1945 март
- …проходите доктор, вот проходите она здесь.
- Как долго она без сознания?
- Она то приходит, то снова без сознания.
Голоса, голоса, врывались в голову, но так хотелось тишины. Даша с трудом открыла глаза, сейчас она скажет, что бы замолчали. Кто – то склонился над ней.
– Отто, мне нужна вода, мыло и прокипятите инструменты.
Этот голос властный и холодный, какой – то знакомый вдруг потеплел – Сейчас я все сделаю, потерпи.
Даша открыла глаза, напротив седел, в кресле пожилой мужчина, опустив голову, и спал.
Она пошевелилась, скрипнула кровать, мужчина вздохнул, послышалось причмокивания губами, так знакомо. Он поднял голову и снял очки.
«- Степан как по – русские здравствуйте? (нем)
- Здравствуйте, Ола привет!
-Привет!
- Добрый день!
- Здравствуй Даша!
- Здравствуй Вальтер!
- Прости меня, и за детей и за все!
- Это ты меня прости!»
Они, молча, смотрели друг на друга, и им не надо было ни переводчика, ни слов. Отто заглянул в комнату, старый лавочник улыбнулся, приложил к губам палец, взял за руку жену и отвел ее от двери – Пусть поговорят! – прошептал старый хитрец, отказавшись седеть с Дашей, сказав, что он уже стар, он видел как изменился при появлении этой раненной этот холодный, мрачный, одинокий мужчина.
- Дядя Гриша – В комнату влетела девочка лет 15, курносая, с непослушной косой, хрупкая словно пушинка. – Там – Она недоуменно смотрела на плачущего Гришу и обнимающего его женщину.