- Даша! – Гриша посмотрел на девочку – Даша, это дочь Мухи и Аленки
-Ну, я..того.. пойду.. там ждут.. все. – Она опасливо попятилась и выскочила на крыльцо и тут же столкнулась с коренастым парнем, ему было лет 18. белокурые волосы были взъерошены, словно говоря, что их хозяин не в духе, и он явно не был похож на деревенского. Он мрачно смотрел на дома.
- Простите! – Взвизгнула Даша
Парень повернулся и ярко синие глаза заглянули в самое сердце опешившей Дарьи
- Нечего страшного (нем)- Пробурчал он
- Нечеко страшноко!- Повторил парень по-русски, отворачиваясь.
- Григорий, Григорий (нем)- от сарая бежал мальчик лет 10 такой же, как брат белокурый и синеглазый, матроска, словно парус надувался и плывет корабль – Там так интересно!
- Я за Вас рад (нем) – Пробурчал Григорий, вновь отвернувшись
- Здравствуйте! – Мальчик с интересом посмотрел на Дашу – Меня звать Вундер – сказал он, протягивая руку
- «Чудо»- Вспомнила перевод Даша – Даша.
- Аленка, беги сюда! – Крикнул Вундер пятилетней сестре, семенившей по траве, голубоглазая белокурая в белом платье и белых носочках она была похожа на снегурочку
- Вундел, а наши Лекс и Ломул больше, они и гломче лают(нем)- Пропищала Аленка
Появились Ромул и Рекс, две немецкие овчарки, высунув языки и тяжело дыша, равнодушно скосили глаза на, Шарика, который даже не лаял, а сидел на будке поджав хвост, недовольно порыкивал, подбежали к Григорию и сели возле него. Тот тяжело вздохнул и потрепал собак.
А по улице уже бежал Валентин, – Мама, мама я сказал.
А за ним бежали Алена, она пополнела, и Муха таким и остался только стал крупнее. А за ними под предводительством Марины, с платком в руках как с флагом, оставив недоуменных гостей на пороге трех этажного сельсовета, бежало все село.
Валентин остановился, увидев гостей. Вдруг Алена запнулась и упала в грязь – Эх ты неумеха, пойдем, помогу – Валентин протянул руку девочки и помог ей подняться и два карапуза зашагали в баню отмываться. Муха и Алена вбежали в дом, и Даша попала в их объятия. Полчаса они спрашивали друг друга, как и что, а потом словно очнулись, Даша бросилась из дома – Господи я совершенно забыла о детях.
Они пробрались через односельчан, которые с удивлением смотрели на них. А дети остаются детьми, какой бы они национальности не были. Они нашли общий язык. Григорий все так же стоял но уже у калитки и смотрел на обступивших людей, собаки лакали воду из большого таза, поставленным Вунделом и Валентином.
- Он экзамен провалил, вот и переживает – Прошептала Даша – Сынок это моя деревня! (нем)
Григорий вздохнул – И у вас всегда так весело? (нем)- он кивнул на людей – Что – то отца долго нет! (нем)
Даша улыбнулась – Ты посмотришь за детьми? (нем)
Григорий кивнул.
- Поехали!
- Даша, куда там… – Гриша не договорил и вдруг послушно залез в машину за Аленкой и Мухой.
- Не далеко! – Даша завела машину, и они через десять минут остановились у так хорошо знакомого леса. Даша переодела сапоги, и они пробрались в старую партизанскую деревню. Они остановились пораженные, по лагерю, заросшему травой ходил, молодой Вальтер – худощавый с длинными черными волосами до плеч, в цветной рубашке, заправленной в брюки.
- Отто, где отец? (нем)- спросила Даша
- Мам он там уже час сидит и молчит (нем)- Парень кивнул на деревья на пригорке.
Они поднялись к деревьям то же самое бревно, но заросшее мхом, а на траве сидел мужчина в сером костюме, с небольшой седой бородкой, с короткой стрижкой, в тонких очках. Они, молча сели на дерево.
- Здравствуй Гриша! – Вальтер посмотрел на него и голос его дрогнул.
====== Как получилось. ======
..Вот уже довоенные лампы горят вполнакала – И из окон на пленных глазела Москва свысока... А где-то солдат еще в сердце осколком толкало, А где-то разведчикам надо добыть “языка”. Вот уже обновляют знамена. И строят в колонны. И булыжник на площади чист, как паркет на полу. А все же на Запад идут и идут эшелоны. И над похоронкой заходятся бабы в тылу..... В. Высоцкий ” Песня о конце войны”
Закат словно прокрался в каждый дом, чуть блестел огонек в одной из изб, пролаяла собака. Коренастый мужчина тяжело шагал по дороге. Уже были видны в поблекших лучах первые дома. Он сбросил вещмешок, тяжело вздохнул и последний луч пронесся по обветренному с глубоким шрамом на щеке Гришиному лицу, пробежал по капитанской форме. Гриша поднял мешок и зашагал дальше. 1946 год дома стоят где – то обветшалые, а где – то уже подремонтированные. Он знал куда идет, в свой дом он не пошел, лучик света светил в Алениной избе и манил словно живой. Он осторожно вошел в калитку и с замирающим сердцем постучал в дверь. Раздались шаги и дверь открылась.
- Здравствуй Алена!- Гриша сбросил мешок и они обнялись.
- Гриша! – Голос Алены задрожал – А вот Муха погиб, прошептала она – Дашенька то нас обстреляли в воздухе. Да ты проходи, проходи!
- Ну как ты? – Тихо спросил Гриша
- А как, справляюсь! А это что?- Она показала на шрам
- Да, самурай попался упрямый – Гриша усмехнулся.
Они проговорили до утра. А через два месяца Гриша стал председателем колхоза, старый председатель глушил водку и новые жители деревни устали от его беспробудного пьянства. А через год Алена уехала, оставив свой дом Грише, год она писала, а потом письма стали реже приходить, пока совсем не стало белых конвертов в двери. Последнее письмо пришло из Средней Азии, где Алена говорила, что выходит замуж и она счастлива, но адреса не было.
1967 год. Летний зной не давал никому передышки, но в колхозе праздник иностранная делегация должна прибыть вот, вот. Колхоз процветал, расширялся. Вот сюда и привезут делегацию. Гриша, располневший и для важности отрастивший усы, чертыхаясь, пытался завязать галстук.
- Господи, какой ты у меня неумеха! – Всплеснула руками Марина, коренастая, широколицая, вся рыжая как солнце. Они поженились шесть лет назад. Они случайно встретились на дороге, она шла с поезда, он ехал на машине и подвез, рыжая коса долго стояла перед глазами председателя и, не выдержав, поехал свататься.
- Папа, папа они плавда плиедут?- В комнату влетел пацаненок лет пяти, весь рыжий, как и мать.
- Валька, олух, грязный как порося, мыться и быстро одеваться. Господи ну почему вас двое на мою голову – Заругалась Марина
- Мам, ну че, ты лугаешься, мы же твои любимые мужчины – Обиделся Валька
- Любимые, любимые, а ну марш – Она дала по заду полотенцем сыну, но проход загородил шофер Григория Сергей.
-Григорий Иванович там Вас спрашивают!
- Ну и кто? – Спросил Гриша, срывая надоевший галстук
- Проходите, он здесь! – Сказал Сергей, показывая в комнату.
В комнату вошла женщина ее белокурые волосы были убраны по последней моде, шляпка кокетливо сидела на голове, бледно – зеленое платье облегало фигуру, туфли на небольшом каблучке тихо цокали по полу и мягкий запах духов ненавязчиво просился в гости. Марина вывела сына за дверь.
- Здравствуйте! Вы Григорий!- Девушка лет 20 остановилась перед ним и подняла вуаль, синие глаза грустно смотрели на него
Девушка улыбнулась – Меня зовут Анна. Вам знаком Вальтер Фон Герц и Дарья Соловьева – она хорошо говорила по-русски
Гриша опустился в кресло, чувствуя, что у него не хватает воздуха.
- Да!
- Это Вам! – Она подала ему письмо, оно было в каких- то пятнах и довольно старым, и наклеенным на бумагу
Гриша осторожно развернул его
« Здравствуйте мои дорогие! Алена, Гриша, Муха, я жива, мы живы. Да Алена, я жива, ветер отнес меня далеко и меня раненную подобрал один из антифашистов. И там как богу, было, угодно нашел меня Вальтер. Вальтер! Оказывается, тот майор нам соврал, самолет не сгорел, и его не сбивали, все для прикрытия, теперь Вальтер не Вальтер. Как и я не та! Простите меня и ты Алена, и ты Гриша – я люблю Вас и так хочу домой, в деревню, снова увидеть лес и почувствовать запах земли, я так хочу. Простите, но я не знаю, сколько мне осталось жить может минуту или две. А может еще час. Вальтер рядом, мы вместе и мне не страшно. Я сказала – Да, и мы муж и жена. Я счастлива. И мне не страшно умирать, я счастлива. Будьте счастливы!»