О, Боже мой, Боже мой! Окаянный и смертный я червь и тля; уразумевши свою немощь и ничтожество естественной плоти моей, которою обложен, вострепетал горько дух мой во мне, что я есмь — увы, и очень возрыдал, как я ныне смертный стою посреди мужей сущих святых и безсмертных в селениях и во граде святем, и даже во храме нерукотворенном — Святая Святых.
После всего этого долго, очень долго была тишина. И говорит сидящий высоко на Божественном Великом, Святом Престоле Своем Господь Иисус Христос, Спас мира, к старцу моему: «Приступи ко Мне и веди юношу Моего ко Мне, понеже юн сый, обаче возлюби Мене и всего себе отдай Мне». Мы со старцем подошли ко Господу. Господь говорит: «О, добрый юноше, из млада ногтей младенчества твоего возлюбил еси Мене и всего себе Мне предал еси. Зри же и ты язвы гвоздинные рук Моих, и язвы осяжи на ногах Моих, прикоснися же прободенной копием сотника-воина язвы ребра Моего». Увидя язвы — дыры живые растерзанные глубоко на руках и ногах и ребре Божественном Его, пал на землю от горести, слез, ужаса и жалости ко Господу Богу моему. Господь опять говорит: «Дерзай и не бойся, юноше, виждь ясно руки, ноги, ребра Моя, повелеваю тебе: прикоснися и осяжи Мене; разумей же и сие: все терпел избранных ради верующих в Меня и опять терплю и за избранных Моих рабов... слыши, юноше, и воинам в сердце твое вся Моя к тебе словеса и об онех реченных к тебе пред всеми, ибо сии слова будут благопотребны тебе и иным по тебе. Храни все Мое в тебе, ибо предо Мною еси, и твой есмь Аз. Аз бо есмь вовеки живый и живу Аз вовеки». Старец мой говорит ко мне: «Говори: Аминь».
Тогда все как одними устами возгласили сладко, громко и величественно: «Аминь». Старец, потрясая мою руку, говорит: «Говори: Аминь». И я сказал: «Аминь». Все же предстоящие возглашали велегласно песненно: «Аминь», «Аллилуиа и Аминь» и иные прилагали присно животворные словеса Господеви, поя и воспевая, славословяще Господа Сил. Храм же Господа Бога очень велик — так что многое множество всякого колена, возраста и чина святых, все вмещаются внутри храма Господа Бога Славы.
Затем повелел Господь посетить скинии — обители святых. И повелел одному от предстоящих Себе мужу святому, и тот пошел со старцем моим и между собою беседовали о благости, милости и крайнем снисхождении Божием к роду человеческому, а особенно к уверовавшим в Него истинно, ибо Он Господь Сын Божий, любит их и близок им есть. Слыша их, беседующих между собою, не знал, кто это, что нас ведет показывать обители. Пришли мы к вратам стены-ограды высокие великой красоты, издающей лучи света, как от солнца. Ворота тоже великие, и вверху над воротами Крест Господень, сияющий в силе и славе, и написаны слова: «Се обители суть святых лика пророков».
Старец мой и водящий нас возгласили словеса молитвы ко святым пророкам, а оттуда был слышен глас: «Аминь». После этого голоса ворота святой обители отворились, и мы увидели лик святых небесных воинов и иных многих святых, здесь предстоящих, которые, увидев нас, радостно воспели все песнь важную и великую Господу Богу Триипостасному и Божественному Божеству: «Приидите и возрадуемся вси и дадим славу и величие Сотворившему нас Господеви и принесем Ему дары, хвалы и благодарения милостивно Спасшему вся и Милующему вместе и земнородных, якоже мы ныне все видим». И воскликнули: «Аминь». И все воспели: «Аллилуиа» и многое другое пели. За сим воспели песнь сладкую и преславную Матери Бога нашего, Еюже весь мир спасен бысть и ныне спасаем есть. И вышло благоухание великое и неизреченное, облагоухало всех и все и всего меня оживило. Все радостно приветствовали нас, и все любезно смотрели на нас и говорили они ко мне смотрящему: «Добре потщался еси, о юноше, что вдал еси Богу себе и юность твою. Бог бо есть Сый возлюбил тебе и благоволит о тебе. Добр, смыслен и разумен будь всегда и во всем ко Господу Богу твоему и Богу нашему, о юноше, во веки веков». Старец говорит ко мне: «Рцы: Аминь», и я сказал едва: «Аминь».
Тогда все здесь стоящие, многое множество, воспели: «Аллилуиа, Аллилуиа, Аллилуиа» и другие слова животочные прибавлялись ими. Я опять был вне себя. Погрузилось сердце мое в скорбь и слезы, и, во ужасе находясь, вопиял: «О Боже, Боже мой и Господи, что это есть со мною ныне, да еще с какими ангельскими чинами и посреди людей сих святых Божиих есмь. Я есть сено тленное, ужасаюсь, как бы не сгореть или не ожечься». Очень погрузился я в тяжкую печаль и, изнемогши, пал на землю, и едва только дух мой во мне остался. Приступил некто ко мне, положил руку свою на голову мою, и от этого почувствовал я, что дух мой во мне остался и ожил. Этот благолепный муж говорит ко мне: «Говори: Аминь». И едва только произнес я слово «Аминь», как опять возгремела песнь.