Говоря это, отец Самуил смотрит на меня и улыбается. Я ему говорю: «Вам, верно, известно, кого сюда ожидают?» Отец Варфоломей шел от большого корпуса сзади большего храма, стоящего посреди двора, а вся братия находилась в своих обителях, и я никого не видел, а желал бы видеть, но отец Самуил сказал: «Вам теперь с нами видеться неудобно, ибо Вам теперь с нами здесь долго быть нельзя, теперь Господь хотел Вам только показать здесь все, а в 1892 году, тогда Вы все рассмотрите, везде будете, все увидите, а теперь Вам не время».
Когда он мне это говорил, вдруг отворяется дверь этого самого славного великого и дивного корпуса, стоящего посреди двора, и выходит из дверей наш первый инок отец Иларион. Увидев меня с отцом Самуилом, обрадовался и зовет. Отец Самуил говорит: «Идите туда, батюшка, он там живет и служит во Святая Святых». И я пошел к нему. Здание стоит высоко, и всходить нужно в гору. Я вошел внутрь и увидел большие комнаты, очень хорошо украшенные, чистые, в два ряда поставлены столы, все прекрасно поставлено, всякая вещь на своем месте. Я спросил отца Илариона: для чего же здесь так много столов и для кого? Разве вы сюда ожидаете великих гостей: царей, князей, или придут из Греции Патриархи, что вы так приготовляетесь и спешите?» А он весело улыбнулся и говорит: «Эта святая обитель устроена для Вас и для братии Свято-Троицкого монастыря, а не для кого другого. Только братия нашей святой обители, подвизающиеся ради Господа и предавшие себя во всем Господеви любве ради и посвятившие себя, всю жизнь свою, Богови и в служении Ему единому будут обитать здесь с Господом во веки вечныя. Сам Всеблагий Господь наш и Владыка занят здесь делом устройства этой обители. Он Сам больше нас всех занят делом, и мы все неустанно с Ним трудимся, и меня грешного здесь поставил и повелел мне как можно лучше все здесь убрать, поставить и украсить. Господь первый везде с нами в трудах пребывает; учит, показывает, начинает и уясняет. Я было хотел покрыть столы дорогими прекрасными скатертями, Господь Бог благоизволил прийти и, увидев скатерти, повелел их убрать, а пошел Сам в сокровищницу святую Свою и взял вот эти скатерти, принес и велел ими покрыть столы — вы их сейчас видите на столах».
Я говорю отцу Илариону: «Наверное, Господь Бог хочет ввести сюда и принять каких-нибудь дивных, добрых, Богоугодных мужей: царей, цариц, патриархов, митрополитов и архиереев, потому что проявляет особую заботливость и труды и в устройстве, и украшении палаты». Отец Иларион улыбнулся и говорит: «Вот приближается 1892 год — тогда увидите сами, кого Владыка Господь будет принимать и введет в обед и вечерю Свою и кого будет учреждать, и учреждаемого узрите, и когда узрите, то познаете всю силу труда и любви Его к учреждаемому». — «А для чего вы так теперь суетитесь, ведь теперь только 1888 год, а до 1892 года еще очень далеко». — «Нет, батюшка, не далеко, это только вам так кажется, что и здесь так, как у вас на земле во временной жизни; здесь совсем не так, здесь тысяча лет, как один день и один день, как тысяча лет — здесь совсем не то, батюшка. Пойдем со мною, я Вам кое-что покажу». И повел меня в палаты.