— Здорово он тебя… — негромко проговорила я, на пару секунд зависая и понимая, как мне повезло. — Шрам теперь останется?..
— Да нет, — отмахнулся Рик, непроизвольно проводя кончиками пальцев по ране, — через пару дней вылечу и буду как новенький. Ты сама-то как? По тебе и не скажешь, что тебя две недели пытали, — заявил он, достаточно хитро улыбаясь. Ох, эта его хитрая улыбка. По кому и не скажешь, что его пытали, так это по Рику. Даже после всех этих дней пыток он будто на курорте побывал, да еще и загорел.
— Ну, я бы тебе показала, не будь мы в людном месте, — игриво улыбнулась я, но после вмиг стала серьезнее. — На самом деле, на крыльях много следов осталось. Видимо, ему понравилось наблюдать за тем, как они непроизвольно вздрагивали под лезвиями его кинжалов. Надеюсь, с остальными тоже все в порядке…
— Да все нормально, не переживай. Была бы у демонов цель убить нас, они бы давно уже это сделали, — уверенно произнес Рик.
— Справедливо, — заметила я и чуть ускорила темп, дабы быстрее дойти до школы.
В чем-то он был прав. Демоны, хоть и любят растягивать удовольствие от убийства жертвы, не настолько жестоки, чтобы убивать учеников.
Как же я ошибалась.
Пройдя через, как казалось на первый взгляд, одиноко стоящий посреди пустоши дверной проем, мы с Риком оказались перед школой, куда тут же зашли.
Через пару минут мы уже были в классе, где, опревшись об учительский стол, стояли Сартия и Аластор. Приятно порадовало и то, что именно мы были последними, ведь остальные ребята уже сидели за партами и ожидали начала. Почти все. Кроме Киры.
Когда нас всех заперли в подвале у Аластора, ее наверняка увлекли вместе с нами. Незавидное наказание — сначала её терзали во сне а после пытали.
Однако я заметила, что мои руки дрожат. И вовсе не потому, что бояться еще одного приговора. Просто всё еще были свежи воспоминания о предупреждении Сартии, что Кире, вполне возможно, грозит смерть. Но ведь… это всё были их шутки? Обычный черный юмор?
— Что ж, коль все в сборе, позвольте сказать пару фраз перед тем, как Сартия начнет. Надеюсь, мелкие придурки, вы усвоили урок и больше без должного разрешения не будете убивать смертных. В качестве подтверждения серьезности и моих слов, и слов Сартии, с этого дня вас в классе станет на одного меньше. Догадываетесь, почему? — спросил демон и заглянул каждому из нас в глаза.
— Предательство… — еле слышно произнесла Элизабет, опуская взгляд в парту. Я буквально услышала в ее голосе оставшийся и закрепившийся страх перед демоном.
— Верно. — Клянусь, палач почти что промурлыкал это слово, — в Аду свои законы и принципы, но предательство не позволяется прощать никому. Киру, а если быть точнее, Анаиэль, казнят сегодня вечером, — спокойно произнес Аластор.
— Но… Как же ее родители? — решил вступиться за подругу, хоть и предавшую нас по своей глупости, Рик.
— Они полностью одобряют решение и передали ее жизнь в наши руки, — ответил Аластор, скрещивая руки на груди и облокачиваясь о стену. — Еще вопросы?
Во мне боролись несколько мыслей. Был тот самый отвратительный остаток злорадства над предателем, из-за которого мы две недели слышали крики и мольбы о помощи друг друга, с другой же — мы с Кирой были знакомы достаточно давно, она была мне лучшей подругой. Нет, этого нельзя было допустить.
— Но так нельзя! — возмутилась я, вскакивая с места и поражаясь своей собственной смелости, но отступать назад уже было поздно. Я с вызовом посмотрела в глаза демона и сжала руки в кулаки.
— С чего же это, Кристал? — спросил равнодушно Аластор. — Разве лично ты не хочешь, чтобы предатель был наказан?
— Она может получить наказание, но не настолько жестокое. Я имею в виду…
— Когда-то Бог предал Люцифера, выгнав его из Рая за то, что он просто не полюбил людей, так о какой же жестокости мы говорим, а, малышка? — спросил палач, медленно подходя ко мне и неотрывно сверля взглядом.
— Вы не спросили у нас, готовы ли мы простить ее и побороться за ее жизнь, — я уже чувствовала, как ноги готовы были подкоситься от дикого страха, но руками уперлась в парту.
Вполне возможно мой жест был больше похож на вызов, хотя демоны, в особенности Аластор, прекрасно чувствуют страх. Он сверкнул своими ярко-красными глазами, а на губах появилась жуткая ухмылка. Он отошел от меня и оглядел остальных. Обернувшись на ребят, я поняла, что все они также с вызовом смотрят на демона. Готовые вступиться и бороться, ведь мы сами могли бы разобраться и наказать по-своему подругу, но сейчас надо было во чтобы то ни стало вытащить ее из лап смерти.
— Ну! — раздался резкий мужской голос, — мисс Кристал резонно заметила, что ваше мнение не учли, хотя, оно самое важное. Вы готовы простить вашу подругу и побороться за ее жизнь? — задал свой вопрос Аластор и обвел своим острым, как сам клинок, взглядом остальных в классе.
На некоторое, мучительно долгое время наступила тишина. Друзья думали о том, что помимо первоклассного палача, перед ними стоял настоящий гений обмана и уловок. Он мог задумать абсолютно что угодно, так что, соглашаясь бороться за жизнь Киры, мы обрекали себя на дьявольскую русскую рулетку. Аластор мог придумать что угодно. Начиная от чего-то легкого и не столь смертельного, до опасного и мучительного.
— Да, — первым подал голос Крис и встал с места, — я готов.
— И я, — поднялась с места Амалия.
— Я тоже готова, — Белла с вызовом посмотрела в глаза демона.
— Готов, — произнес Джек, которому вся эта идея явно не нравилась, но оставить нас так просто не мог.
— Она — наша подруга, пусть и оступилась, — поднялся Рик.
— Соглашусь с Риком и Кейт, — последняя встала Элизабет.
И кому еще нужно подтверждение, что у нас, тех полукровок, в чьих жилах больше крови демона, нет понятия о доброте, чести и справедливости? Мы те, кем являемся. Готовые пойти до конца, мы буквально бросаем вызов хитрейшему демону. И ради чего? Ради того, чтобы хотя бы попытаться помочь нашей подруге, хоть немного увеличить её шансы на прощение и на то, чтобы доказать, что не стоит недооценивать ирамитасов, сражающихся за право на жизнь.
За предательство и смерть приходится платить. Часть 3
— Ну, хорошо. Коль вы все так хотите попытать вашу удачу, то сегодня вечером, перед самой казнью, мы сыграем в покер. Ставка — жизнь вашей милой подруги. Выигрывает кто-то один из вас — Анаиэль остается жить, выигрываю я — она погибает. Есть вопросы? — демон взглядом обвел всех нас и, не дав хоть кому-то что-то сказать, продолжил, — ну, коль вопросов нет, жду вас в шесть часов вечера у себя дома, удачи, — мужчина ухмыльнулся и исчез в черной дымке, что подобно песку рассыпалась по полу и исчезла.
В классе наступила гробовая тишина. Мы понимали, во что ввязались, но отступать уже было поздно, да и не хотели. Эта игра уже была делом принципа — доказать, что мы не просто мелкие школьники, которые только и способны, что натворить бед. Мы можем за них и отвечать.
В мыслях я все прокручивала ради кого иду на такой шаг и почему отважилась первой высказаться в защиту Киры. Я вспоминала, как она помогала мне в Раю; как сейчас помню тот день.
Тишина сада окутывала меня, ограждая от всего мира, будто бы пряча от тех, кто издевался надо мной. Я сидела в огромных кустах белых роз и плакала. Мальчишки — одноклассники решили, что это забавно — поиздеваться над цветом моих крыльев. Они вылили на них белую краску, отчего перья слиплись и теперь, с трудом, я их вычищала. Они неприятно болели, выдирались с остатками, а я всё никак не могла понять, почему же именно меня решили вот так унизить? Почему именно в этот момент все учителя будто бы закрыли глаза на их «мелкую» шалость? В тот момент я буквально ненавидела себя за то, что родилась вот такой вот черной вороной в нашей семье. Ненавидела и с этой ненавистью все больше и больше выдирала себе перья, всхлипывая от боли и обиды, что так терзали в этот момент. В какой-то момент захотелось просто исчезнуть из всех измерений, попасть в пустое и бесконечное «ничего» и остаться там так долго, насколько это было бы возможно.