Полный бокал за сытным ужином, следом ночь любви, и спрашивается, что ещё нужно для настоящего счастья?
***
Рак пожирал Марка долго и мучительно. Из больницы его привезли в холодном феврале, когда оставалось совсем чуть-чуть, и он непреодолимым образом почувствовал это. Ему хотелось умереть дома.
Аида разложила диван в своей гостиной, постелила хлопковую простынь, достала шерстяное одеяло. Марк лежал под ним и рассматривал картину напротив, ту самую, что они вместе повесили в день их знакомства. Только теперь у него было достаточно времени разглядеть её в мельчайших подробностях. «Какое странное изображение!» – думал Марк. Действительно странное: на холсте синие жирафы играют в футбол с розовыми макаками, а белые черепахи с фиолетовыми дельфинами плавают в грязном бассейне, будто наполненном болотной водой. Где-то умирающий видел нечто похожее, но не мог вспомнить где. Да и какое это имеет значение.
Аида была рядом. Она не переставая гладила его ещё тёплую руку.
***
Маня сидела на крыше многоэтажного дома, уставившись в звёздное небо так, как будто видела его впервые. Тихие шаги за спиной заставили её обернуться.
– Что ты тут делаешь? Я тебя везде ищу, – прозвенел ангельский голос.
– Умер? – только и смогла прохрипеть Маня.
– Двадцать минут назад, – проявилась в лунном свете Аида. – Небо сегодня особенно красивое.
– Неужели тебе его не жаль?
– Нет. Он же сам меня захотел, – ответила Аида и улыбнулась.
– Почему люди выбирают тебя?
– Потому что я красивая, лёгкая и понятная.
На мгновение между ними возникло то самое стеклянное молчание, о которое можно пораниться.
– Ну всё, – разбила его Аида. – Посидела? Отдохнула? Звёзды пересчитала? А теперь пора за работу. Пойдём, – она резко потянула Маньку за волосы.
– Куда? – отдёрнулась уродина.
– Недалеко. В соседний подъезд. Там наркоман на очереди. Кстати, талантливый пианист. Шопена в его исполнении я готова слушать вечность.
– Может, мне не стоит идти? – робко пробормотала Маня. – Всё равно исход нам известен.
– Даже шанса ему не дашь? – удивилась Аида. – Мне кажется, он очень любит тебя. А ты знаешь, что я с глубоким уважением отношусь к борцам.
Манька достала из-за пазухи записную книжку и открыла нужную страницу:
– Только посмотри, какое у него страшное детство. А юность? Врагу не пожелаешь.
– Ты не бываешь другой, Манюша, – прервала её Аида, даже не взглянув на записи.
– Настоящее – ад краше, – будто не расслышав этих слов, продолжала уродина. – Девушки бросают, с работы выгоняют, живёт от дозы к дозе. В его организме нет ни одного здорового органа.
– Оказывается, люди не просто так жалуются на тебя, – красавица, потягиваясь, зевнула: ей становилось скучно.
– На нём висит восемь попыток суицида, – Маня бросила последний козырь. – На это что скажешь?
– Пойдём, – Аида была непреклонна. – Нам предстоит много работы. Вечно ты отлыниваешь от дел. Если честно, мне уже порядком надоело тебя подгонять.