Правда, ей пришлось пережить еще несколько неуютных минут при прощании в аэропорту Канзас-Сити, куда она отвезла своих путешественников.
В другой раз она бы расцеловала Алана на прощание почти так же горячо, как и собственного мужа, а сейчас только чуть коснулась губами его гладко выбритой щеки. Майкл удивленно поднял брови, но, слава Всевышнему, объявили посадку, и неловкость была забыта.
Мужчины вскинули на плечи здоровенные рюкзаки, которые, при крайней необходимости, Кристина перетаскивала по дому исключительно волоком, и пошли на посадку, а женщина еще долго стояла и смотрела им вслед, пока рыжий монстр, висящий на спине мужа, не исчез в конце коридора.
Впервые она была рада отъезду Майкла, потому что у нее появилась возможность разобраться в собственных чувствах. Интересно, и с чего это она так близко приняла к сердцу шутку Майки? В конце концов, это было только беззлобное подтрунивание, да и в поведении Алана не было ничего необычного, хотя его взгляд никак не выходил у нее из головы, пока она потихонечку вела по пустынному шоссе свой серебристый «фольксваген эос» — прошлогодний подарок мужа на десятилетие их совместной жизни.
Вечером Кристина едва дождалась дежурного звонка мужа, который бодрым голосом отрапортовал, что они без приключений прибыли на место, поселились в гостинице и завтра собираются для рекогносцировки «погулять по окрестностям». Погода отличная, пиво в отеле тоже ничего, Алан передает ей большой привет. От голоса мужа на Кристину повеяло таким теплом, что она еще долго сидела бы, прижав к себе мобильный телефон, словно частичку любимого человека, если бы во входную дверь не постучала местная сплетница миссис Картрайт, имевшая пронзительный голос и странное имя Черри, что при ее необъятных габаритах звучало почти издевательством. Эта малопочтенная особа была проклятием всей местной молодежи, ибо каким-то образом сумела внушить жителям городка, что является мерилом хорошего вкуса и камертоном достойного поведения, по которому все должны сверять свои поступки. В общем, это было что-то типа ресторанного критика в области морали, если вы понимаете, о чем я говорю.
— Кристи, милочка, — заворковала она, сладко улыбаясь, — как давно мы с тобой не виделись! В этой суматохе совсем нет времени пообщаться вот так, по-дружески. Я слышала, что ваш муж с мистером Шевалье опять уехали в путешествие. Это, наверно, так волнительно — провожать мужа в опасное странствие. И друга тоже. Странный этот мистер Шевалье! Такой импозантный мужчина, все женщины городка от него без ума, а он словно никого и не замечает. Это просто нехорошо, моя дорогая: у вас такой чудесный муж и не менее очаровательный поклонник! Это просто несправедливо по отношению к другим жительницам нашего городка. Среди них столько незамужних!
Она шутливо погрозила ошарашенной хозяйке дома пальцем и проскользнула в холл, хотя Кристина совершенно не собиралась пускать ее дальше порога.
— Может, вы угостите меня чаем? — не унималась гостья, не давая Кристи сказать ни слова. — Мы ведь соседи и должны хорошо знать друг друга. Мало ли что может случиться в нашей жизни?… Что-то я хотела сказать еще о мистере Шевалье… Мне лично все равно, я, знаете ли, не охоча до женских пересудов, но говорят, что он к вам не равнодушен. Зачем он вам, душечка? У вас же такой удивительный муж… Я недавно видела его в баре с Бетти Малдер, они пили пиво и болтали… И… Если вы решили с помощью мистера Шевалье отомстить своему мужу, то это просто бесчеловечно! Он же может просто увлечься! Бетти такая свеженькая, молоденькая. Не делайте их несчастными, дорогая… Мистер Шевалье ничем не виноват, да и мистер Хендриксен по большому счету тоже. Мы все должны спокойно принимать удары судьбы!
Кристина даже затрясла головой, чтобы избавиться от словесного морока, который напустила на нее незваная гостья.
— Но послушайте, миссис Картрайт, — начала она. — Я не собираюсь…
— Нет-нет, дорогуша, не надо никаких оправданий. Я знаю, вы сделаете правильные выводы. Не разрушайте семью. Вы должны быть выше этого!
С этими словами почтенная матрона снова просочилась мимо хозяйки дома, но уже в обратном направлении, и, бросив напоследок взгляд на вешалку, где уже месяц пылилась забытая Аланом ветровка, с видом человека, исполнившего свой долг, зашагала домой.