Пока всё ровно, да?!
Однако вместо прежнего сословного неравенства – тут же возникло новое: теперь при нехватке мест в школе первой ступени – преимущество отдавали детям рабочих, в школу же второй ступени и вовсе – могли поступить только они. У детей так называемых «лишенцев» – представителей «нетрудовых» классов, вообще не было возможности получить образование официальным порядков, в случае же домашнего образования – им отказывались выдавать государственный аттестат. Пролетарское государство (которым, управляли вовсе не пролетарии), тем не менее, с настойчивостью и последовательностью достойными лучшего применения – требовало увеличить процент рабоче-крестьянских детей среди школьников и, в классах производили регулярные чистки от «враждебных» элементов.
Школ не хватало, финансирования образования – тем более и, школу первой ступени смогло закончить лишь половина детей, а второй – не более шести процентов. Чтоб исправить положение, в 23-ем году большевики «включили заднюю» – была введена плата за образование.
Однако и здесь, сцука, неравенство!
При средней зарплате пролетария в сорок рублей в месяц, за учебное полугодие надо было отдать пять, а представителям «эксплуататорских профессий» – от пятидесяти до ста.
Каково было ребёнку чувствовать себя человеком второго сорта?!
Впрочем, не помогло: большинство школ – особенно сельских, представляли собой развалины с заколоченными досками окнами, где учитель пишет на стене мелом, ученики жмутся к друг другу от холода – сидя на полу вместо парт и, выводят вслед за ним на полях газет – вместо тетрадей, каким-нибудь свекольным соком – вместо чернил: «Религия – дурман, долой попов!».
«Гладко» пишущие грозные законы да постановления, марксистские ортодоксы из большевистского руководства, не учитывали кое-какие «овраги» – глубиной с Мариинскую впадину: у большинства детей из простонародья – не было ни стимулов хорошо учиться, ни жилищно-бытовых условий – хоть для какой-то учёбы.
Крестьяне, вообще неохотно отдавали на обучение детей сроком дольше двух лет – не желая лишаться пары хоть и детских, но рабочих рук. Городские ребята и девчата тоже активно помогали взрослым по хозяйству – ведь по бытовым условиям, большинство городского жилья от деревенского – отличались совсем немногим. Когда же появлялось свободное время – подростки предпочитали праздно шататься, играть или сидеть в кино.
«Жилищный вопрос» испортил не только москвичей и, «портить» – он начинал с самых младых ногтей…
У подавляющего большинства школьников в эти времена, под родительской крышей не было условий для выполнения домашнего задания.
Да, что там – не было места, чтоб уединиться!
До всеми проклинаемых в постсоветское время «хрущёвок», или даже сталинских «коммуналок» – было ещё очень далеко и, большинство семей горожан – существовало «по углам», где на живого человека приходилось не более четырёх метров «жизненного пространства». Мало того, больше половины детей делили спальное место со взрослыми… Теснота и понимание безысходности способствовало «сближению» поколений: молодёжь эпохи НЭПа с самого раннего возраста – с 10–12 лет начинала пить, курить и заниматься половой жизнью – часто под влиянием и при участии родителей.
Здесь, разве до учёбы?
Конечно, судьба учителя в нашей с вами стране во все времена была нелегка – вплоть до перестроечного… И далее, уже – российского времени.
Однако, участи «шкраба» периода НЭПа – даже самому злейшему врагу из каких-нибудь инопланетян-рептилоидов, не пожелаешь!
«Работник лопаты и метлы» – школьный дворник зарабатывал 70 рублей в месяц, «школьный работник» получал не более сорока пяти. При этом, собственные же его ученики – обладали в учебном заведении большей властью, чем он сам и, могли даже уволить(!) слишком требовательно по их мнению учителя по решению школьных органов самоуправления.
Я очень хорошо помню свои школьные годы, отлично помню «особую разновидность» своих – наиболее «общественно-активных» своих одноклассников и, прекрасно понимаю – к какому «учебному процессу» привело бы обладание ими, хоть какой-нибудь властью.
Не я один с моими юными друзьями-педологами – такой «экспериментатор»!
Всё школьное поколение «лихих 20-х», неоднократно испытав на себе множество учебных экспериментов – являлись типичными подопытными кроликами. «Комплексный метод», затем – «Дальтон-план»: хуже наверное может быть только наш «Единый государственный экзамен» – более известный по аббревиатуре «ЕГЭ».