Когда он поставил пустой короб на пол, я с живейшим участием заглядываю ему в тоскливые глаза:
– А… Как же тот планер – про который писал?! Я уж думал – ты где-нибудь в кабинете, на самый худой конец – в чертёжном зале… Что случилось?
Тот, вытирая уже достаточно влажным носовым платком пот со лба, вкратце рассказал мне уже известную «из первых рук» историю. Сочувственно качая головой, пнув ящик, спрашиваю:
– Неужели, всё так плохо, Саша?
Тот, надо отдать должное – не впадая в грех уныния, пытается передо мной хорохориться:
– Да, нет – все очень хорош…
Тут его весьма ехидно окликнули от циркулярной пилы:
– Молодой человек, хорош прохлаждаться! Вы ещё у меня не убрали.
Яковлев, пробурчав под нос:
– Вот так всегда: не «товарищ» и даже – не «гражданин»… Не «ты», а всегда – «Вы». Они не считают меня за своего!
Безапелляционно, резко и без малейшей тени какого-нибудь слюнявого сочувствия, бросаю как перчатку в лицо:
– И правильно делают!
Тот, крайне изумлён:
– Почему?!
– Да потому что, по их мнению – ты маешься дурью, как бесящийся от жира барчук. Делаешь не свою работу и занимаешь чужое место в разгар массовой безработицы.
Тут его ещё раз нетерпеливо окликнули и, схватив короб – будущий Главный конструктор бегом отравился собирать лопатой и метлой, здоровенную кучу опилок из-под станка.
Когда я в следующий раз выловил Александра во время краткого перерыва, тот попытался оправдаться. Скорее, перед самим собой, чем предо мной:
– Зато я очень хорошо узнаю производственный процесс, научусь так сказать – своими руками…
Грубо его перебиваю, обличительно тыча пальцем в грудь:
– Ничего ты здесь не узнаешь, не ври самому себе! Никого «производственного процесса» – так как авиация скоро перейдёт на сплавы алюминия. А «своими руками» учиться работать с деревом – тебе уже поздно, Саша. Это надо было начинать с самого раннего детства. Так что, даже гробовщик с тебя – получится весьма и весьма посредственный!
Понимает, что я прав и, с немалой ненавистью пнув вконец опостылевший фанерный ящик – тем не менее с напускной бравадой:
– Отработаю год или два и поступлю в «Академию».
Довольно насмешливо его обламываю:
– Не факт, Саша! Далеко не факт. У тебя неподходящее происхождение и после этой грустной истории с планером – репутация конченного неудачника.
У Яковлева сжимаются кулаки:
– Кто это сделал?!
С невозмутимо-безапелляционным видом:
– Кто-нибудь из конкурентов. Или, ты один-единственный в «Академии» – кто делал планер?!
Насколько мне известно, только планеров с индексом «АВФ» во II Всесоюзных планерных испытаниях 1924 года – участвовало аж целых семнадцать. А ведь в соревнованиях участвовала вся страна – от Питера до Владика!
Непонимающе:
– Так ведь «конкуренция» – это между капиталистами…
Здорово им здесь уже мозги успели прополоскать!
Откровенно насмешливо:
– «Конкуренциями» – между людьми, между личностями. Даже за девушку, очень часто бывает – парни бьют друг другу морды. А девушки конкурируя – стремятся перещеголять друг друга косметикой, нарядами и украшениями. Тебе это разве неизвестно?
– Известно, но ревность – это мещанство.
– Пусть будет так, пусть будет «мещанство», – перехожу на доверительный шёпот, – а как тогда назвать конкуренцию за власть в Кремле?
По советским газетам не разберёшь, конечно, что твориться во властных верхах – только пищеварение себе испортишь. Но в народе всё же ходили достаточно правдоподобные версии про всю эту подковёрную возню и, он не мог их не слышать.
Мальчик был умный и на эту тему спорить не стал, лишь вполголоса осторожно:
– Не знаю…
– Хорошо! А соревнования в Крыму – разве не конкуренция между конструкторами планеров, в поисках самого лучшего? А для чего тогда? Собраться, на народные денежки потусить, профукать их, да разъехаться?! Или устроить состязания – в которых обязательно будут победители и проигравшие?
Наконец-то соглашается со мной:
– Получается, что – конкуренция.
Хлопаю его по коленке и не по месту жизнерадостно:
– Ну, вот видишь! Так что – проиграл ты в этой конкурентной гонке, Саша и, теперь находишься на самом низу пищевой цепочки.
Он вспыхивает, как сухие сосновые стружки от поднесённого факела: