В остальном все эти противоречивые мировоззренческие элементы оставались всегда в подчинении практическим целям и императивам внутренней и внешней политики: как для придания антиеврейским мероприятиям законного характера перед мировой общественностью, так и для создания собственной союзнической системы с Италией и Японией, острие которой, направленное против «старых» западных держав, кое-как маскировалось стилизацией под «антикоминтерновский блок». Эта пропаганда, по крайней мере, хорошо сработала против французских и британских консерваторов с их политикой appeasement[197], а также против некоторых польских полковников[198].
«Антикоминтерн» за пределами своих внешнеполитических целей оставался лишь мелким вспомогательным отделом геббельсовского Министерства пропаганды. Своего сильнейшего воздействия он достиг еще и с помощью сочинений (вроде «Преданного социализма» Карла Альбрехта), содержание которых могло быть почерпнуто из опыта разочарованных возвращенцев, зачастую — бывших коммунистов, а также озлобленных беженцев из «советского рая» (постоянно использовавшееся издевательское словосочетание). В научной и публицистической сфере заказывались на скорую руку слепленные компиляторские работы, призванные очернять немецко-консервативную «восточную ориентацию» в духе Мёллера ван ден Брука (все еще существующую), а также устранить представителей научного исследования России, в первую очередь Отто Гётча и Карла Штелина{1139}.
Последний бой Эдуарда Штадтлера
Когда в 1936 г. развернулась нацистская пропаганда против «всемирного большевизма», вытесненный на обочину Эдуард Штадтлер ощутил необходимость написать последний свой объемистый труд под названием «Всемирная революционная война», законченный им на Пасху 1937 г.{1140} Он хотел еще войти в историю как предтеча политики «Антикоминтерна». Однако его книга представляла собой плохо скрытую критику стиля и содержания расистского антибольшевизма, разжигавшегося Розенбергом и Геббельсом.
Так, Штадтлер настоятельно предостерегал от «ошибочного тезиса», что «большевизм — чисто еврейское дело»{1141}. В главе «Социологические элементы всемирного большевизма» он говорил вместо этого об утрате корней и социальном разложении в современном мире, выразившихся в образе жизни промышленного пролетариата, масс в крупных городах, «интеллигентов-пролетариев» или «“эмансипированных” буржуазных женщин». В этой картине евреи выступали уже не как «носители разложения» (по нацистской терминологии), а как «разлагающиеся»: «Лишенный корней пролетариат, лишенная корней буржуазия, лишенные корней евреи, лишенные корней массы крестьян и сельскохозяйственных рабочих, сытые войной по горло солдатские массы, угнетенные колониальные народы, — куда ни посмотришь, — вот социологические элементы всемирного большевизма!»{1142}
Что евреи внесли в эти движения, так это «необычайную рационалистическую боевитость», которую они приобрели в своей «вековой борьбе за эмансипацию». Это предопределило их лидирующую позицию во многих либеральных и марксистских организациях, больше всего в России. Хотя не может быть и речи о том, писал Штадтлер, что руководство демократической Февральской революции или большевистской Октябрьской революции находилось в еврейских руках, однако вокруг Ленина собрался «целый ряд сильнейших еврейских талантов, таких, как Радек, Троцкий, Зиновьев». И Штадтлер без колебаний отдает должное этой «группе вокруг Ленина» в формулировках, которые прямо напоминают видение Паке о «еврейском пролетарском Наполеоне».
Штадтлер считал, «что эти российские восточноевропейские евреи обладали совершенно необыкновенной духовной и телесной жизнеспособностью и выделялись благодаря их властной организационной способности. В этом типе с живучестью еврейской расы слились русский жизненный опыт и прогрессивные западноевропейские познания, породив подлинный феномен вождей масс»{1143}. Между тем, однако, Советский Союз — после жестокого устранения большей части еврейских соратников Ленина — представляет Сталин. А Сталин — «не еврей. Грузин. Российский тип»{1144}. Большевизм Сталина «для России “националистичен до мозга костей”»{1145}.
Это было двойным опровержением тезиса о «еврейском большевизме». Поэтому в качестве позитивного антибольшевизма Штадтлер рекомендовал «подлинный» национал-социализм или «фашизм-корпоративизм», разработанный прежде всего экс-марксистом и «коллегой Ленина»{1146} Муссолини — дополненный духовным моментом обновленного христианского народного благочестия, которое католику Штадтлеру представлялось «самой решающей в духовном отношении контрсилой в борьбе против мирового большевизма»{1147}.
Вот почему не должно удивлять, что Штадтлер, который находился под постоянным наблюдением гестапо и в 1937 г. вынужден был вымаливать паспорт для исследовательской поездки в фашистскую Италию, угодил в 1938 г. в жернова гестаповского расследования в отношении бывшей «разведслужбы “Стального шлема”». В отчете для служебного пользования гестапо в марте 1938 г. предполагалось, что эта распущенная в 1933 г. организация приобрела черты разветвленного заговора, которым руководил бывший начальник разведслужбы в Первую мировую войну полковник Николаи, имевший давние связи в рейхсвере. Сотрудником этого конспиративного «разведалпарата» был якобы также «доктор Штадтлер, которого подозревали как члена иезуитского ордена»{1148}. Перед этим у него дома был проведен обыск, из-за чего он, издевательски отмечается в гестаповском отчете, хотел «жаловаться фюреру». В ноябре 1939 г. (после заключения пакта Молотова — Риббентропа) издательство Штадтлера «Нойер Цайтферлаг» закрыли. «Конфискованные книги» этого издательства («Всемирная революционная война» и «Большевизм как мировая опасность») — уничтожили[199].{1149}
198
На Западе после смерти маршала Пилсудского (1935) стали говорить о режиме в Польше как о «правлении полковников» (Obristen-Regierung). —
199
В 1939–1943 гг., по свидетельству Дюстерберга, бывшего руководителя «Стального шлема», возвратившийся в Берлин Штадтлер неожиданно стал появляться на «чаепитиях» в буржуазных квартирах, где собирались для обмена мнениями — почти как в «Июньском клубе» — «бывшие» веймарской эпохи (правые социал-демократы вроде Носке и Зюдекума, политики из Немецкой национальной партии, бывшие члены «Стального шлема», а также люди из круга будущих заговорщиков 20 июля 1944 г., группировавшиеся вокруг Гёрделера, члена Немецкой национальной партии). Штадтлер был арестован советскими властями в Берлине и умер летом 1945 г. в лагере Заксенхаузен. Его архив пропал.