Однако кивки на большевизм занимали второстепенное положение в целостной апокалиптической картине мирового переворота, которую рисовал Людвиг Мюллер «фон Хаузен», он же «Готфрид цур Беек», во вступлении и в дополнении к «Протоколам». Немецких читателей куда больше, чем все рассказы о черных мессах в Кремле и т. п., пугали сообщения о том, что рейхсканцлер Бетман-Гольвег на протяжении всей мировой войны получал «жалованье из Англии» (от английских масонских лож){724} или что знаменитый медик Пауль Эрлих[128] («сальварсан-Эрлих») «прививал людям сифилис, чтобы тщательно изучить это заболевание»{725}. Вот такого рода жуткие вести несли им немецкие издатели «Протоколов».
Лишь после того, как лондонская газета «Тайме» в большой статье в номере от 8 мая 1920 г. под шапкой «Еврейская угроза» опубликовала рецензию «of this singular little book»[129], а граф Эрнст цу Ревентлов в газете «Дойче тагесцайтунг» перепечатал статью из «Тайме», крупные немецкие газеты и журналы были вынуждены как-то отреагировать на феномен «Протоколов» и их международный резонанс. Тон они взяли в основном иронический. Еврейские организации, разумеется, выразили тревогу в связи с публикацией этого текста. В разных изданиях появлялись отклики и «опровержения», которые, в свою очередь, становились лакомым куском для антисемитских изданий. Но большего распространения в мейнстриме общественного мнения в Германии «Протоколы» в том году не получили. Даже в случаях, когда фантасмагория «мирового еврейского заговора» принимала серьезный оборот, например в кампании тайного террористического союза против Вальтера Ратенау как представителя «политики исполнения», потребности в «Протоколах» не возникало. Соответствующие сведения — о «300 деятелях», о которых сам Ратенау однажды обмолвился, что они знакомы друг с другом и правят судьбами мирового хозяйства, — уже существовали и тиражировались в десятках антисемитских памфлетов[130].
Кстати, для специально антибольшевистской агитации «Протоколы» совершенно не годились. Их главный полемический удар был направлен против либерализма и демократии как основных средств еврейской власти и разложения, а социализм и коммунизм выступали тут лишь в качестве дополнений. Вообще говоря, «Протоколы» совершенно не имели связи с современной эпохой, так что Мюллер в своих вольно нафантазированных «комментариях» с трудом мог найти какой-либо пассаж оригинального текста, чтобы зацепиться за него. Там, где это было особенно трудно, — например, при отсутствии ссылок на мировую войну — он к переведенному с русского языка «оригинальному документу» добавлял собственные формулировки{726}.
Деятельность Мюллера фон Хаузена (в настоящее время доказанная) как «рыцаря Фемы» в тайном террористическом союзе «Орден германцев» также впечатляет. В этом качестве Мюллер с известной долей вероятности участвовал в 1921 г. в убийстве депутата от партии «Центр» Матиаса Эрцбергера, «выкормыша иезуитов», подписавшего перемирие, и сторонника Версальского договора, вызывавшего особую ненависть. Следующей жертвой покушения по приказу Мюллера должен был стать Александр Парвус-Гельфанд как предполагаемый организатор всех еврейских планов мирового переворота, но приказ этот остался неисполненным{727}.
Общность судьбы Германии и России
С точки зрения немецких антисемитов, именно революции в конце войны подтверждали экзистенциально углубленную общность германской судьбы с Россией. В архиве Людвига Мюллера фон Хаузена в бывшем московском партийном архиве хранятся сразу несколько наметок плана освободительной борьбы против господства «всемирного Иуды» и масонской «власти мирового капитала» — борьбы, которую нужно вести совместно; эти наметки исходили частично из кругов немецких антисемитов, частично из кругов российской эмиграции. Мюллер, родом прибалтийский немец, охотно вращался в Берлине в среде русских эмигрантов, посещая доклады «Германо-российского общества» или благотворительные мероприятия «Русского союза взаимопомощи»{728} — в точности как Альфред Розенберг или Эрвин Шойбнер-Рихтер в те же годы в Мюнхене.
В том же русле находились и немногие антисемитские полемические тексты, которые были направлены в первую очередь против «еврейского большевизма». К ним относился, например, памфлет немецко-российского инженера Иоганна Кольсхорна, опубликованный в 1922 г. в «Хаммер Ферлаг» — издательстве Теодора Фрича, этого Нестора немецкого антисемитизма. Цель памфлета заявлена уже в заглавии: «Россия и Германия — сквозь нужду к единению». Автор, бежавший в 1920 г. из России, недоумевал, почему культурные народы, в особенности немецкий, допустили, «чтобы гигантский арийский народ на востоке медленно удушался рукой еврейского палача», — вместо того чтобы по-мужски потребовать, «чтобы русскому народу, этому естественному другу немцев, всеми силами… была оказана помощь». Разве русские не чистые арийцы и «благородные долихоцефалы», как установил Хьюстон Стюарт Чемберлен? Хотя десятипроцентная примесь татарской крови, возможно, и породила «уклонение от арийского глубокомыслия к монгольской поверхностности», но «арийское стремление к высоким формам развития душевных и духовных задатков» еще в достаточной мере присутствует в русском народе, который в результате «сознательного естественного отбора лучших уже через несколько поколений» мог бы завершить «необходимую расовую очистку»{729}.
Большой памфлет Теодора фон Винберга «Крестный путь России», вышедший в свет в 1920 г. на русском, а в 1922 г. на немецком языке, напротив, рисовал в тяжеловесном монархическом стиле картину позорного предательства, совершенного самим русским народом по отношению к царской чете, которая, на беду, побуждаемая буржуазно-воинственной партией, позволила втянуть себя в срежиссированную Англией войну против соседнего прусско-немецкого кайзеровского рейха. Как бывает при всех переворотах со времен Французской революции, вскоре после этого «вожди так называемых “освободительных движений”, еврейские масоны или жидомасоны, как самые лучшие знатоки народной психологии»{730} вышли из-за кулис и начали подстрекать народ к грабежам и убийствам, только для того, чтобы затем получше его закабалить. И этого у них не отнимешь: «…из всех властителей, которые когда-либо правили Россией, никто так хорошо не знал и не понимал русский народ, как Иван Грозный, Петр Великий и… Лейба Троцкий-Бронштейн»{731}.
130
Иск, который Вальтер Ратенау весной 1922 г. предъявил Мюллеру фон Хаузену, также относился к одному пассажу из его комментария, который никак не был связан с текстом «Протоколов», а распространял самодельные антисемитские слухи. Согласно им, «симпатия кайзера к евреям» издавна вызывала озабоченность, особенно тесные связи Вильгельма II с отцом и сыном Ратенау. При этом Эмиль Ратенау велел приделать к своей вилле фриз «с жертвенными чашами, на которых лежали отрезанные головы, увенчанные коронами». И кайзер неоднократно беспечно переступал порог этого дома, «не подозревая, какие благие планы лелеет для будущего династии Гогенцоллернов человек, которого он называет другом!» (Веек С, zur. Die Geheimnisse der Weisen von Zion. S. 198 f.).