Лилит рассмеялась своим гортанным чувственным смехом, и какое-то время молчала, глядя на падшую.
– Я бы, конечно, должна была обидеться на эти слова. Не каждая из нас мечтает о подобной участи.
– Прости.
– Наверное, поэтому мне хочется тебе помочь. Мы обе устали постоянно биться ради возможности быть рядом с ним, даже если драться совсем не хочется. Участвовать в его планах, помогать, во всем поддерживать, прикрывать его протеже.
Мирослава подняла глаза на суккубу, и увидела в ее взгляде нечеловеческую тоску. Ей стало невероятно плохо после этих слов. Она вспомнила рассказ Сигвальда о том, как Радомир задабривал Олафа после суда над Каримом. Мира одними губами сказала:
– Спасибо, – голос изменил ей.
Лилу пожала плечами и ушла на очередное представление, оставив падшую в маленькой комнатушке борделя.
Из-за запрета Люцифера она не могла посещать занятия, но зато смогла познакомиться с бытом суккуб. Жилая часть «Игривой наездницы» оказалась очень похожей на общежитие. Мирослава ожидала, что демонессы окажутся склочными соседями, но вместо этого столкнулась с жесткой дисциплиной и взаимовыручкой. Все девушки на том этаже, который занимала Лилит, были разведчицами, все они добывали сведения для Радомира и передавали их через Лилу. Все жили в маленьких комнатушках по двое. На двенадцать девушек, размещавшихся на этаже, была отведена только одна ванная и туалет. Мира была поражена такими условиями, но демонессы уверили ее, что это один из лучших вариантов, который можно найти.
– Корбин бьется за нас, как профсоюз. Мы еще очень уютно устроились.
Падшая, делившая теперь все тяготы быта суккуб, не раз хотела тайком пробраться в спальню помощницы ректора и просто послушать его шаги, но Лилит строго-настрого запретила ей даже заходить в тайный коридор или ее гримерку.
– Если Люцифер лично обещал Михаэлю, что не тронет тебя, то так и будет. Сам он чтит договор со светлыми. Правила обычно нарушаем мы, его подопечные. Но если он разозлится на тебя, то накажет через близких.
Под утро третьего дня, Мира сидела на постели и перешивала одно из платьев Лилит под себя. Получалось ужасно, но сам процесс отвлекал и немного успокаивал. Лилу вошла с огромным букетом полевых цветов и большой сумкой.
– Особый клиент? – удивилась Мира, уже знавшая, что суккубы приносят в свои комнаты подарки только от тех, к кому неравнодушны.
– Это не мне, – натянуто ответила Лилит и положила все на кровать Мирославы. – Подожду с наружи.
Губы падшей затряслись, и она с мольбой посмотрела на демонессу.
– Он истощен и зол. Сказал, что все исправит. Остальное в письме.
Она отвернулась и закрыла за собой дверь каморки.
Мира дрожащими руками достала из букета конверт и вскрыла его.
«Прости меня! Я сделал ужасную глупость, и теперь мы оба вынуждены страдать из-за этого. Не делай опрометчивых поступков, хватит с нас пока и того, что уже произошло. Меня отстранили от должности, а наш домик окружен соглядатаями, мне запрещено защищать его магией. Я под домашним арестом до экзаменов, перед которыми я заявлю о своем уходе. Что потом – неизвестно. Единственное, что он мне разрешил – это передать тебе весточку, чтобы ты не попыталась прийти ко мне.
Обещаю, что все исправлю. А пока слушай Лилит, она обязательно поможет.
P.S.: даже не думай о драконах, свое наказание я несу за свои ошибки. Ты не спасешь меня, если бросишь здесь одного.
Я люблю тебя сильнее, чем когда-либо. Родя».
Мирослава ощущала бессилие в этих строках, она в нервном возбуждении заметалась по комнате, не зная как поступить. Вернулась Лилит и, сложив руки на груди, выжидающе посмотрела на свою соседку.
– Мы обязаны сделать что-нибудь, он практически в отчаянии. Его лишили академии…
– А если ты рыпнешься, то могут еще лишить и разведчиков, вырвав камень из его груди. – Жестко перебила ее Лилу, и уже помягче добавила, – вы много пережили вместе в последние месяцы. Оба шли на верную гибель, избежали ее, и оказались в еще большей передряге, чем была до этого. Я понимаю, что все это слишком для тебя. Понимаю, что и Раду оказался в непривычно уязвимом для себя положении. Но сейчас вам обоим нужно принять внимание Люцифера и попытаться обернуть его в свою пользу. Радомиру это не в первой, а вот ты все время борешься против владыки всего, что окружает тебя.
Мирослава в смятении смотрела на суккубу, не понимая как она может склонять ее к лояльности Сатане. «Он же враг», – крутилось в голове Миры. Все эти существа были обречены своей природой творить зло, а он…
Лицо суккубы впервые выразило неподдельный ужас.