Прошло несколько зловещих секунд, полных тревоги, после чего змея неспеша сползла с девочки и скрылась в зарослях.
Оправившись от страха, женщины в смятении бросились осматривать Маргариту и убедились, что змея не оставила на теле ребенка и следа. Они вскинули руки к небу и, заливаясь слезами, возблагодарили небеса за сотворенное чудо.
Сеньора Антунес громкими криками подозвала рабов и приказала им обыскать местность, найти и убить змею. Умбелина же не хотела этого — ведь змея не причинила никакого вреда ее дочери, напротив, отнеслась к ней с необъяснимой нежностью.
— Я знаю, что это страшное существо! — говорила она. — Но эта змея, похоже, не из того теста. Девочка играла с ней, как со щенком.
— Ничего! Ничего! — кричала другая. — Тот, кто помилует врага, умрет от его рук. Змея и есть змея! Это проклятое существо! Ты должна помнить, что именно она соблазнила Еву!
— Но змея, которая вместо того, чтобы укусить, лижет и ласкает…
— В Раю змий тоже не кусал Еву! А вился о ее ноги, чтобы ее искусить!
— Но дорогая… Моя девочка слишком мала, чтобы быть искушенной! Ты же видишь, что даже змеи уважают невинность…
— Можешь оставаться при своем мнении. Так или иначе, этой твари не удастся сбежать.
Сказав это, сеньора Антунес, пристально вглядывавшаяся в заросли, где скрылась змея, наконец увидела ее. Она впилась в змею глазами и, не отводя взора, схватилась руками за пояс на юбке и начала нервно затягивать его, бормоча про себя какую-то молитву.
Возможно, читатель не верит в эти суеверия, но правда в том, что с того момента змея замерла и оставалась без движения, пока раб, подоспевший с мотыгой в руках, не ударил ее по голове и с большим трудом не поднял на конце палки и не бросил оземь. Змея упала у ног Умбелины, которая громко вскрикнула и отпрыгнула назад.
— Что с тобой, подруга? Испугалась? — воскликнула сеньора Антунес и рассмеялась. — Что же ты не хочешь посмотреть на это несчастное создание, которое только что целовало твою дочь?
— Иисусе! Во имя Господа Бога! — взывала Умбелина, крестясь и не сводя глаз с существа, распластанного на земле. — Какое страшное создание! Как только от него спаслась моя бедная доченька?!
— Ах, теперь поняла? Подруга, это просто Господь Бог уберег малышку и не дал этой твари укусить нашу девочку. — Поди сюда, Жозефа! — продолжала она, обращаясь к рабыне-служанке. — С этих пор будь внимательней с детьми, поняла? Не отходи от них… Если ты еще раз оставишь их одних, я надаю тебе плеткой и отправлю работать в поле! Посмей только оставить детей без присмотра!
Этот удивительный случай еще много дней был главной темой для обсуждения в семье капитана Антунеса.
Умбелина видела в произошедшем чудо, бесчисленное количество раз благодарила за него небеса и сжимала ручки дочери, которая родилась в тот день во второй раз. Супруга же господина Антунеса, свято верившая во всевозможные приметы и предсказания, видела в этом плохой знак и продолжала тревожиться. Природу своей тревоги, признаться, она и сама объяснить не могла.
Глава третья
Маргарита практически не покидала дома капитана Антунеса, куда Умбелина приводила ее рано утром и забирала поздно вечером.
Много раз она даже оставалась на ночь, например, во время непогоды или когда Умбелина была занята по работе и не могла забрать ее.
Тем временем девочка росла, и сеньора Антунес, как благочестивая крестная, начала обучать ее правилам хорошего тона и всевозможным женским занятиям, и с пяти лет вложила в руки девочки иголку и наперсток.
Все любили Маргариту за ее покладистость, отзывчивость и живость. С Эугенио они были просто неразлучны.
Вот так с детских лет росла и крепла между ними искренняя и нежная привязанность, которая с каждым днем все глубже и глубже, как в благодатную почву, пускала корни в их сердцах. Они были как два диких цветка в саду, рожденные от одного стебля, питавшиеся одним соком, обласканные одним ветром, вот-вот готовые распуститься со всей силой и грацией.
Между тем Эугенио исполнилось девять, и пришла пора отправить его на фазенду к родственнику, где бы он обучался грамоте.
Ах! Это стало днем отчаяния в обеих семьях.
Умбелина и хозяйка дома наперебой ссорились и мирились, нервно метались по дому, раздражаясь без всякого повода; дети слонялись в разных концах дома и беспрестанно рыдали. Сеньор Антунес не мог не умиляться при взгляде на своих домочадцев. И все эти страсти из-за мальчика, которому надлежало отправиться в школу вдалеке от дома!