Через неделю Маркус уже смог самостоятельно верхом отправиться в столицу и снова гарцевал со своими людьми и при полном параде.
Женщины любят бурю, а выбирают покой
Хана Ланлейс находилась у себя в покоях. Дела завершены, можно расслабиться. Ужинать не хотелось, да и многого уже не хотелось. Больше полусотни лет она правила огромной землей и обладала большими богатствами и верными подданными. За это время она попробовала многое из развлечений, не переступая отмеренную верной слугой черту, за которой следовало саморазрушение. Хана Ланлейс вспомнила, как решила держать Аминориэль подальше от своего сына, и вскоре поняла, что совмещать достойное воспитание сына и свой долг перед народом невозможно. Слугу семьи она вернула на место, и жизнь вернулась на круги своя. Женщина смотрела на себя в одно из зеркал. Ни один, даже самый проницательный человек не узнает ее возраста. Свои почти восемьдесят лет Хана Ланлейс спрятала: ей помогли магия и искусство травницы Аминореэль. Отражение смотрело на свою хозяйку взглядом красивой сорокалетней женщины. Она снова и снова восхищала своих гостей, радовала глаз супруга, но, оставаясь наедине с собой, чувствовала усталость. Хана Ланлейс была воспитана ответственной и много времени уделяла своей работе. Наступило время отдыха, а она всё думала о трудностях завтрашнего дня. В покои вошла Аминориэль.
— Ужин⁈
Почти незаметный отрицательный жест. Эльфийка подошла ближе и посмотрела на госпожу.
— Устали. Завтра устрою вам выходной и полноценный отдых.
— Не стоит. Мой разум не успеет отдохнуть за сутки.
Аминориэль улыбнулась:
— Не переживайте. Я позабочусь о вашем отдыхе, и вы сможете полноценно расслабиться.
— Мне столько лет… Люди в моем возрасте с трудом могут собственное имя вспомнить. А я руковожу…
Хана Ланлейс тяжко вздохнула, тряхнула руками, провела ими по лицу и вполне бодро проговорила:
— Ладно. Пусть скулят другие. Есть новости из цивилизованного мира?
— Войн не готовится. Гоблины и бандиты под неусыпным контролем. Громких смертей и передела власти не было.
Хана Ланлейс посмотрела ей в глаза и взглядом задала грустный вопрос, давно ставший немым. Эльфийка не любила эту тему, но и вырезать часть чужой памяти не смела.
— Жив. Свою новую сущность успешно скрывает. Как и раньше, имеет полную поддержку своего ближнего круга, симпатию короны, любовь своих крестьян. С репутацией нелюдимого затворника уже ничего не сделать. Как я и сказала, его редкие письма вам сжигают, даже не успев открыть.
Хана Ланлейс грустно вздохнула:
— Мы точно не могли ему помочь?
— Человеку смогли бы, если бы он сбежал к нам. Но вы бы не узнали спасенного. Маркус — сын своего отца и своей земли, он не смог бы бросить всё и жить здесь. А у вас не хватило бы возможностей достойно защитить его там.
— Почему я помню его спустя столько лет?
— Шторм сложно забыть.
Девушки помолчали некоторое время, и Хана Ланлейс проговорила:
— Готовься передать все владения моему сыну.
Аминориэль немного растерялась:
— Вы уверены? Госпожа, вы прекрасно справляетесь.
— Аминориэль, я устала. Хочу покоя. Хочу отдыха. Ты смогла научить меня многому, но не любви к долголетию.
Эльфийка дрогнула. Возможно, впервые она не была готова убить свою воспитанницу. На секунду ее посетила немного безумная мысль:
— Есть способ отдохнуть…
Голос Аминориэль немного дрогнул: требовалось выйти из строгих рамок своей жизни.
— Сморнит. Я назвала так новое вещество, которое получаю из введенного мною Моренеля?
— Что ты мне предлагаешь⁈
Аминориэль собралась с духом и уверенно заговорила:
— Я смогла выделить один из эффектов наркотиков цветка и создать концентрат. Это вещество вызывает расслабленность и беззаботность у тех, кому я давала его принять. Возможно оно и вам поможет полностью отдохнуть, но стоит помнить об одном условии. Травы и магия несколько улучшили ваш организм, и есть вероятность, что он не окажет никакого действия.
Хана Ланлейс искренне улыбнулась и красноречиво спросила:
— Ты столько лет делала меня лучший версией себя, следила за моим телом и духом, а теперь предлагаешь наркотик⁈ Вероятно, небеса вот-вот разверзнутся…
Хозяйка рассмеялась, и комната на пару минут погрузилась в тишину, пока госпожа не заговорила снова:
— Спасибо, Аминориэль. Ты подняла мне настроение.
Хана Ланлейс встала и твердо проговорила: