Внезапно крики и брань стали заметно тише. Настал тот самый миг перед неизбежным. Я повернулся к дроу и быстро спросил:
— Наших сил хватит?
Танисса так же быстро ответила:
— Лишь на считанные секунды, потом — только убивать.
Я быстро указал на островок пустого пространства между двумя противоборствующими сторонами, а сам выдернул из тубуса картину и кровью призвал Трисобакен, пока Танисса пыталась удержать самых буйных болезненными ударами. До того, как пес появился, я приказал оказаться рядом с дроу и рычать что есть сил.
Танисса поняла: скиталец задумал использовать демонов. Идея ужасна, но лучшего способа завладеть вниманием толпы не было. В воздухе мелькнул камень, зазвенела сталь шлема, и один рыцарь опустился на колено, схватившись за голову. Другой захотел напасть на ближайшего селянина.
Дроу рванулась вперед. Она успела оттолкнуться от выросшей перед ней закованной в броню спины и подпрыгнула. В воздухе она выпустила стрелу, едва натянув тетиву. Раздался звон стали: стрела нашла щель в доспехах, и мечник замер. Танисса приземлилась, развернулась на пятках и ногой ударила самого буйного крестьянина. Тот упал назад в толпу. В это время один из лучников-церковников опомнился и хотел было натянуть тетиву, но дроу оказалась быстрее и уже целилась в него:
— Только попробуй!
Джандарка ледяным голосом приказала:
— Следующий, кто попытается двинуться, умрет.
Ее слушали, но этого было мало. Обстановка была накалена до предела. Дроу почувствовала рядом тепло, успела прислушаться и приготовиться к худшему, и в этот момент раздался громогласный рык.
Плащ Таниссы затрепетал, будто от сильного ветра. Крестьяне дружно сделали несколько шагов назад. Кто-то упал на землю, и практически все уронили то, чем готовились защищаться. Рыцари тоже сделали шаг назад и сомкнули свои ряды. Испуганные, они готовились биться до конца.
Я убрал картину в тубус, повесил его под плащ и прошел сквозь толпу. Подходя к церберу, я встретился глазами с тремя недовольными мордами. Я обратился к ним на своем родном языке:
— Знаю. Должен. Не сомневайся. Как только будет шанс, верну сполна. Не сомневайся, рядом со мной для тебя всегда найдется подарок.
Пес многозначительно обвел взглядом людей вокруг, но я отказал ему:
— Сейчас нельзя. Я решил быть миротворцем. Сам знаю, идея идиотская. Придется ждать. Мы еще можем доверять друг другу?
Три головы осмотрели меня, словно собирались съесть. Цербер сел, повернувшись ко мне боком. Я достал «клык» и ударил цербера:
— Не сомневайся. Рассчитаюсь с тобой.
Я окинул взглядом людей вокруг и повернулся к отцу Бернарду, у ног которого прятался неизвестный мне преступник:
— Отец Бернард, я считал вас миротворцем. Зачем ваши рыцари направляют оружие на мирный безоружный люд?
— Мы спасаем этих людей от страшного греха…
Я перебил его и указал на рыцарей с оружием в руках:
— А разве они не совершают страшный грех?
Отец Бернард возразил сильным и уверенным голосом:
— Защищать чужую жизнь — не грех.
Я смотрел на Бернарда и не понимал, что происходит. И если раньше подобное я легко списывал на недостаток информации, то теперь так было нельзя. Я отлично знал цели этого человека и должен был понимать, что он делает. Все знания, которые передала мне дроу, меня подводили. Точнее, я не видел очевидного ответа, который был передо мной, но это было неважно. Важно одно! Нам нельзя было допустить ссоры с местными — а то придется думать, как избавиться от навязчивых церковников. Их будет необходимо уничтожить.
Я снова чувствовал, что лезу в игру намного больше меня, и далеко не в роли игрока.
— Отец Бернард, прошу вас не вмешиваться в разборки МЕСТНОГО населения. Здесь ИХ законы!
— Никто не вправе встать над законами Божьими! Люди, я прошу справедливого суда для этого человека. Нельзя казнить невиновного.
Мне совсем не нравилось вмешательство церкви в дела местных. Не знаю отчего, но именно сейчас я хотел увидеть уважение отца Бернарда к чужим законам — даже не оборачиваясь, я чувствовал в местных жителях противоестественную человеческой природе жажду крови.
— Бернард, прошу, хватит. Пусть люди сами решают свои проблемы. Мы им не указ.
От толпы отделился глава деревни, встал рядом с нами и обратился к отцу Бернарду:
— Достопочтимый отец Бернард. Уж коли бродягам ведомо уважение к хозяевам сих земель, не к лицу вам спорить с ними. Позвольте людям провести суд и наказать виновника.