Некоторое время мы ехали молча. Карл и Далли тихо переговаривались в фургоне, боясь влезть в беседу, а Танисса сидела у заднего борта повозки и внимательно смотрела за идущими сзади вооруженными людьми. Я не выдержал и поторопил священника, который ехал рядом со мной на коне:
— Что такое есть у меня, чего нет у них?
— Правда. Решишь ли ты убить или спасти, ты не станешь прикрываться высокими словами, ты сделаешь то, что задумал. Я не знаю, как ты так живешь… Как можно жить лишь по правде… Такой путь невероятно сложен даже для священников.
— Это легко. Так просто жить, когда говоришь то, что есть.
Отец Бернард покачал головой:
— Но это невыгодно. Живя по правде, ты многим остаешься должен.
Я указал рукой на фургон, щедро набитый всякой всячиной:
— Да нет… Жить по правде можно очень даже богато…
Мы снова двигались молча. Наконец, Далли не выдержала и спросила у Бернарда:
— Зачем вы так сильно хотите менять мир?
— Разве не очевидно, дитя мое? Если миром станет править бог Единоликий, то исчезнут болезни, страх, ужас, голод и смерть. Разве это не благо для всех людей⁈ Я должен стремиться изменить мир, нести свет и изгонять зло.
Карл спросил, не скрывая иронии в голосе:
— А кто в праве решить, что зло, а что добро?
Отец Бернард приложил руку к сердцу и проговорил уверенно:
— Сердце, наполненное силой бога, не даст ошибиться.
Я рассмеялся и с сарказмом проговорил:
— Тогда, отец Бернард, вам не стоит спорить со мной или Таниссой. Поверьте, наши сердца с избытком наполнены силой… Возможно силой кого-то, кто выше бога…
— Нет силы сильнее бога…
Я философски проговорил:
— Когда я считал, что на горе лежат камни, выше которых ничего нет, а потом узнал, что камни летают среди звезд…
Священник спросил прямо:
— Что будешь делать в городе, бродяга?
— Позволю Карлу подарить людям радость музыки и простого человеческого счастья, а если некто Бернард или Янош попытаются втянуть меня в свои состязания по завоеванию людских сердец… То, думаю, это будет превосходный опыт призвать столько демонов, сколько смогу, чтобы от меня все отстали раз и навсегда… Бернард! Пойми! Я не желаю менять мир, не желаю участвовать в борьбе за власть, не гонюсь за славой. Хотите добрый совет? Слушайте себя внимательно: уверен, бог вам подскажет настоящий путь к свету, а не заветы вашего… Главного. Не знаю, как его звание.
Бернард улыбнулся и спросил с интересом:
— Вы подсказываете мне дорогу к свету?
— А что вас смущает?
Священник внимательно на нас посмотрел:
— Вы странный. Храните артефакты демонов и тьму в себе. Почему бы вам не пойти к свету со мной?
Я пожал плечами и немного грустно сказал:
— Меня волнует покой. Не хочу идти к свету или тьме, к власти или богатству.
В голосе появился металл:
— Но, если кто решит прижать и сломать меня, я буду больно огрызаться.
Бери ношу по себе
Жестокость
Танисса муштровала группу эльфов до потери сознания. Какими бы они ни были превосходными бойцами, но весь их дуэльный опыт рассыпался вдребезги о боевой опыт дроу. Она бы давно просто убила свою цель, Нилогренлоша, пошла прочь от этих смертников и, возможно, сама с ними разделалась, чтобы не было мучительно — но! Эльфы продемонстрировали то, что она не так часто встречала среди их расы. Парни и девушки очень быстро умерили свою гордыню и стали усердно тренироваться, стараясь впитать в себя весь опыт темной воительницы. Они пытались шутить и заигрывать с ней, но на той самой дистанции, когда вы уже не чужие, но еще не близкие. Они пытались узнать, кто она, но делали это не грубо, а с невероятным уважением. В один из вечеров Танисса выбрала момент, когда маг Нилогренлош остался один и можно было с ним поговорить.
— Можно вопрос?
Молодой эльф рассмеялся:
— Будто я могу сказать нет… Слушаю.
— Твой отряд. Кто они?
Маг Нилогренлош молчал и не спешил отвечать. Потом вздохнул и проговорил:
— Будущие солдаты лесных городов. Набирал в двух местах.
Дроу бросила взгляд за деревья в сторону стоянки: ей стала понятна загадочная простота ее учеников, и даже на пару секунд захотелось воспользоваться перед ними своим более знатным происхождением, но это чувство исчезло, едва появившись: у нее была цель. Танисса по-новому начала относиться к своим ученикам-смертникам, у которых нет шансов вернуться с поля боя.
— Третьи ветви и ветви слуг.
— Да.
Танисса спросила с некоторой злобой:
— Ты ведь понимаешь, что они в разы слабее основных ветвей. Их слабее готовят, учителя относятся к ним с пренебрежением… Их родители не так сильны… Вас ждет трагедия.