Я посмотрел девушке в глаза и увидел там то самое выражение, с которым она ушла от костра. Я надел свою маску:
— Танисса Джандарка, нам предстоит долгий путь. Ты готова снова путешествовать с человеком⁈ В крайней степени безразличным и жестоким?
Танисса кивнула.
— Что спокойным делать рядом с нами?
Я хотел ответить, задумался и потом, скрестив руки перед собой, указал на наш костер, а потом — в сторону, где, как я предполагал, стояли церковники.
— С кем именно?
— С обоими.
Я постоял и, прикидывая шансы, озвучил план:
— Идем в город. Создаем переполох и исчезаем, прихватив Карла и Далли. А местный Янош пусть расхлебывает ссору с церковью. Надоело. Буду миротворцем сколько могу и свалю при первом же шансе.
Кивнув товарищам, я хотел идти к костру, но дроу отрицательно качнула головой и повела меня в другую сторону.
— Ночная охота.
— А церковники⁈
— Им нужен ты — друг и артефакт, оба в цепях. А не ты — враг и орда демонов… Наши друзья их не интересуют, за Карла и Далли можешь не переживать.
Танисса стала учить меня, как ночью найти в лесу мясо и не стать ужином самим.
Мы ходили по лесу несколько часов. Танисса то и дело отвешивала мне оплеухи за то, что хожу по лесу, словно медведь, а я сотню раз пытался доказать ей, что не издаю ни звука. Немного поспорив об ушах разных рас, мы вернулись к костру. Он слабо светился алыми углями. Наши товарищи уже спали. Мы с дроу поделили дежурство и легли к ним.
Следующие пару дней путь был спокойным. Когда мы выехали на пригорок, я увидел город. Я остановил коней и уставился на него. Время шло. Дроу была спокойна: она знала мое происхождение и просто ждала вопросов, а Карл и Далли в фургоне спорили, в каком порядке исполнять песни на концерте. В пути я научил барда «Балладе о детстве», но, как оказалось, сладкий голос девушки не всегда мог выдавать нужные ноты.
Пока я разглядывал город, к нам приблизился отец Бернард.
— Что случилось⁈
Я отмахнулся от него:
— Ничего важного для вас.
Я повел коней прямо и обратился к дроу на своем родном языке:
— Слушай. Этот город так и должен здесь быть⁈
Город представлял собой «повзрослевшую» деревню. Все те же прямые углы, только теперь появилась большая каменная стена, за которой высились двухэтажные и трехэтажные строения. Сама крепость была… Необычная. Каждый угол стены был скошен, и оттого вместо квадратной она стала… Двадцатиугольной. Практический смысл в такой форме найти было сложно, но смотрелось любопытно. Видать, Янош любит прямые линии. Интересно, как в этом городе выживают преступники? Тут явно нет ни одного темного переулка. Да и перед стенами города всё более чем… Ровно. Каждый дом словно стоит в строю на параде. Танисса осмотрела город и обратила мое внимание на нечто другое, обратившись ко мне на моем родном языке:
— Здесь нет торговых путей. Нет богатой руды. Нет полей для засевания и богатых на дичь лесов. Такой крупный город не может существовать ЗДЕСЬ!
Я по-новому окинул взглядом по-своему богатый город:
— Ты хочешь сказать, что это один большой храм Яноша?
— Нет. Яношу не нужен храм. А вот место скопления людей, где он многое им даст и они будут только охотнее приходить туда, нужно. А где много людей, там не избежать распрей, и на его алтарь постоянно будут находиться жертвы, освобождая место новым.
Я мысленно обернулся к церковникам — «воде» — и снова посмотрел на город — «кипящее масло». Очередное путешествие грозило перерасти в кровавую бойню. Приблизившись к стене, я обратился вникуда на своем родном языке:
— Янош, я пришел с миром и тут проездом. Церковники едут сами по себе, и ваши разборки меня не касаются.
Демон как-то обмолвился, что знает все языки, так что я был уверен: собрат Яноша точно меня понял. Стража осмотрела наши пожитки и спросила, зачем прибыли. Мы с Карлом спутали ответы: он прибыл петь, я прибыл торговать. Пришлось потратить лишних десять минут на придирчивый допрос. Потом нам подсказали, где можно продать товары и с кем барду можно поговорить о концерте. В городе я не увидел ничего удивительного, хотя местами он показался мне излишне правильным и чистым. В одном месте даже мыли мостовую тряпками.
На одной из улиц я увидел подвешенную к столбу клетку, над которой красовалась табличка с надписью и цифрами на незнакомом языке. Дроу пояснила, что на ней значилось название преступления — «Не вышел на работу». А дата — завтра: скорее всего, завтра преступника будут казнить. Вообще город жил, каждый что-то делал и куда-то спешил. Полдень еще не наступил, и мне было любопытно, каким город станет вечером.