Настал обед. Пришел надзиратель, тщательно осмотрел работу, и я чуть ли не на вкус ощутил скрип его зубов. Он не нашел нареканий и отвел нас поесть. Повар спросил насчет меня, но группа быстро подтвердила, что я работал не меньше других и заслужил еду. На первое давали суп, на второе кашу, на третье — пять кусков хлеба и сразу три вида питья на выбор — и по желанию даже могли табака дать. Обед длился час, и нас за всё это время никто не потревожил. Пока ел, я отметил, что еда очень даже недурная. Спустя час пришел надзиратель и указал, сколько мы должны сделать до ужина. Я прикинул: если дурака не валять, выполнимо.
Так мы и красили, красили, красили…
Ближе к вечеру поднялся шум: так как я, по сути, был в группе лишними руками, мы красили быстрее, чем положено, и смогли закончить работу без спешки. Надзиратель принял ее, даже не пытаясь скрыть досады оттого, что не нашел ошибок. Я честно поговорил с группой и признался, что не знаю, смогу ли завтра помочь им. Вечером надзиратель даже выдал мне дощечку за исправную работу. До ужина был час, и мы, услышав шум, подошли посмотреть, что случилось.
Оказалось, произошла драка между церковником и рабочим. Подробностей я не понял.
Рабочие, которые мыли улицу, напали на нескольких рыцарей. В стычке погиб один церковник, а рабочие скрылись.
Я уточнил у остальных рабочих, много ли найдется среди трудяг умелых бойцов, чтобы убить воина в доспехах. Меня заверили, что стража — это совершенно другие люди. Да и рыцари вели себя подозрительно. Также я знал, что Бернард наверняка не дает своим людям свободы. Выходит, не один я занят переодеванием — но зачем это отцу?
Я попрощался с товарищами и поспешил в гостиницу. Танисса встретила меня на улице с плащом и маской. Вновь сделавшись бродягой, я отправился в номер, там и выдохнул. А руки-то побаливают — выходит, даже кисточкой целый день махать вредно. К тому же, слегка болела голова — не знаю, что там намешано в местные краски, но запах ужасный. Я быстро рассказал дроу о том, что подслушал, и мы пришли к выводу, что рабочих подбить на восстание будет не так-то просто — им и так хорошо живется.
Тут меня осенило. А что, если кто-то решил стравить церковь и рабочих? Первый ход сделан, и сейчас настала очередь друзей погибшего рыцаря. Точнее, навряд ли погиб рыцарь Бернарда, а значит, и мстить должны посторонние. Только успел я обрадоваться новой зацепке, как дроу принесла от Карла бумаги и сказала, что его попросили исполнить баллады в честь Яноша. Я сразу дал отказ: ни хвалить Яноша, ни оскорблять Единоликого мы не станем.
На первом концерте барду было не разгуляться — публику пригласили слишком знатную. Баллады превратились в оперу. И пусть все остались довольны и осыпали Карла похвалами, а ему в руки насыпали монет, но, видно, наш музыкант — не любитель строгости: ему больше по душе веселье и танцы. Конечно же, Карла спросили, где песни во славу Яноша, но мы с дроу выгородили музыканта. Я искренне и красноречиво похвалил город и воздал хвалу Яношу, а баллады обругал: мол, как ужасно подобраны рифмы, что оскорбляют великого хранителя города — благо, Карл знал толк в поэзии и мог подтвердить мои слова.
Суровый мужчина нахмурился, но спорить со мной не стал, чтобы не выглядеть глупо. Нам предложили круглую сумму за новую красивую балладу о Яноше, и уклончиво отказался, сославшись на отсутствие музы. Вопрос повис в воздухе, и мы поспешили отправиться к себе.
На обратном пути на нас хотели напасть, но делать засады на местных освещенных улицах было неразумно, тем более среди нас был профессиональный воин. Мы обошли в целых три новые попытки и успели даже отметить наличие знакомых доспехов. Танисса достаточно легко смогла признать в темноте рыцарский церковный доспех, красивый и новый, будто только из кузницы. Я отшутился: какая вероятность, что церковники решили обновиться перед боем? В гостинице состоялся неприятный разговор о том, что делать дальше: скрыться или найти еще одних любителей маскарада, которые хотят резни.
Второй концерт для простых горожан прошел веселее: тут были танцы, пусть зрители и двигались несколько сдержано, не давая себе разгуляться. Танисса заметила в стороне Бернарда, который прикрывался простым плащом. До конца концерта мы не могли понять, зачем он пришел, но отец догнал нас на пути в гостиницу. Мы несколько минут шли молча, и я заговорил первым:
— Вы пришли что-то сказать. Поторопитесь, я вас слушать на пороге своей комнаты не стану.
Отец Бернард вежливо высказался:
— Произошла еще одна драка между рыцарями и рабочими. Насколько мне известно, первую видели вы.