Предложив Амине руку жестом потомственного аристократа, он увел ее, ступая, будто по подиуму. Мороки исчезли, стоило Аори моргнуть.
Она сдавила сережку так, что острие прокололо палец, а ухо заболело, сжатое, как в тисках. И встала, шатаясь, как пьяная.
– Не оборачивайся, – тихо попросили из-за спины.
Шаг, еще шаг. Он никогда не сможет понять, насколько это тяжело.
– Не буду, – пообещала Аори. – Ты можешь уйти? Неужели тебе нечем заняться, кроме как чудиться мне? Астраль ждет, ваша Суть.
– Ты же знаешь, что я хотел быть рядом, – в голосе Лейта не было ни капли грусти. – И я тебя не прогонял.
– Я не жалею.
– Я знаю. Ты бы жалела, если бы я позвал обратно. Но все равно не вернулась.
– Зачем?
Солнце опускалось впереди за облаками, обещая короткую передышку.
– Не умирай здесь, чтобы что-то доказать, Аори. Выживи ради этого…
Его шепот растаял в свисте ветра. Он, окрепнув, дул в спину, разгонял духоту и подталкивал, помогая идти. В нем тонули звуки, и настоящие, и выдуманные, и Аори уже не верила ни в какие.
Она не обернулась на звучный окрик незнакомого голоса, продолжая механически переставлять ноги. Хватит с нее миражей. И, лишь когда плиты вздрогнули от тяжелого ящерового прыжка, остановилась и подняла голову.
Внимательные черные глаза смотрели на нее над краем куфии. От уголков к вискам разбегались тонкие морщины, и, когда арах опустил ткань, ни тени улыбки или жестокости не таилось в искривленных шрамом губах.
Он снова спросил что-то на гортанном языке, и Аори кивнула, понимая его без слов.
Katra. Grail of Sahara.
17.
Тоо размеренно ступал на полшага впереди, бесстрастный, как сама пустыня. Почему-то Аори думала, что они возьмут ящера, но Шуким вывел ее через неприметные ворота у самого храма, и стражник отвернулся, словно ждал его визита.
Опустив голову, она устало вздохнула. Еще одна ночь безнадежно испорчена, еще один рассвет встречен в пути. Да, Таэлит просыпается задолго до первых лучей и замирает в полуденные часы, когда неподвластные зною жрицы пляшут на деревянных барабанах. Но Аори скучала по чувству таинства, с которым смотришь на солнце, рассеченное линией горизонта.
Они шли напрямик через пески, оставив Ше-Бара по правую руку. Но резная белая стена не отдалялась и не приближалась, а значит, тоо вел спутницу по кругу.
– Этот храм… Он далеко?
– Нет, Аори, конечно же, нет. Но эту часть Священного пути давно занесло песками. Харру охраняет тайну своего сердца.
– И ты приведешь к нему чужачку?
– Кого бы я ни вел, чужачку или жрицу, мы не дойдем, если Харру пожелает иное. Я всегда делаю шаг, если могу его сделать, и еще ни разу не ошибся.
– У тебя хорошая интуиция, – улыбнулась Аори.
– Интуиция – не более, чем опыт под покровом забывчивости, – возразил тоо. – А память меня пока не подводит. Может, позже, когда караван перейдет Дафе и я осяду в Ше-Бара, проводя дни в праздной роскоши, я позволю себе немного… рассеянности.
– Дафе?
Аори подняла на тоо удивленный взгляд. Он, словно почувствовал, покосился на спутницу через плечо и хитро усмехнулся.
– Кому еще я могу доверять, как себе самому, Аори?
Она отвернулась, уязвленная.
– Доверять не стоит никому, даже себе.
– Не вижу противоречия, – улыбнулся тоо. – Итак, я снова хочу воспользоваться твоим необдуманным предложением и задать вопрос.
– М-м?
– Порой ты говоришь так, словно прошла путь в два раза длиннее, чем выглядишь, но порой прорывается такая торопливость, такая незрелость суждений, что я говорю себе – нет, Шуким, если и есть в ней тайна, то это не тайна вечной молодости. Но как уживаются в тебе неукротимость и такое горькое разочарование в жизни?
– Это когда ты неукротимость увидеть ухитрился?
Аори на ходу смахнула прилипшие волосы со лба.
– В тот миг, когда встретил одинокую путницу там, где живут одни миражи.
– Мне повезло, что ты на меня наткнулся. Спасибо.
– Поблагодари Харру, а не меня, безбожница.
Даже идти стало немного легче, и Аори рассмеялась напускному негодованию в его голосе.
– Не буду. Ты, а не Харру, напоил и защитил меня, и обращался, как со свободной.
– И ты не побоялась уйти со мной одна в пустыню, хотя сама говоришь о том, что никому нельзя доверять.
Тоо не оборачивался, но плечи его напряглись.
– Я не доверяю, – Аори недовольно фыркнула и ускорила шаг, чтобы идти вровень. – Но для всего, что ты мог бы со мной сделать, совершенно незачем переться демоны знают, куда. Вот скажи, неужели оно того стоит? Все эти рабы, сломанные жизни…
– Телам дана возможность нести радость, счастье, экстаз. Душам – способность осознавать эти сигналы. Смысл наших жизней, смысл нашего служения величайшей милостью открыт для понимания, и кощунством было бы избегать его.