– Мы срежем петли там, где не прошли бы грузовые ящеры, – ответил тоо, не оборачиваясь. – Наших припасов не хватит на лишний день.
Аори нахмурилась, цепляясь за седельный ремень. Ладони ныли, намекая, что не все так хорошо, как показалось поутру, мизинцы и вовсе отказывались сгибаться. Показалась ей дымка, закрывшая собой потемневший край неба, или нет? Не понять за песчаными боками. Ящер скакал по распадку между двух дюн, вздымая пыль, но та не успевала догнать чешуйчатую зверюгу.
Сумерки наступали куда быстрее, чем садилось солнце. Изменяющая подняла голову, пытаясь найти хоть одну звезду, но небо уже утратило свою густую синеву, превратившись в прежнюю серую бесконечность. Закат вымарал его бок неопрятной охрой.
– Тоо…
Он не ответил. То ли не услышал, то ли не захотел услышать.
Ударив ящера концом шеста по крупу, Шуким пустил его галопом. Аори изо всех сил сжала ноги, чувствуя, как пляшет из стороны в сторону узкое седло.
– Тоо!
Вожак в несколько мощных прыжков взлетел на гребень дюны и понесся по нему, тяжело припадая на передние лапы. Восточный ветер хлестал щеку, и бурый горизонт клубился, надвигался на его крыльях.
– Тоо, буря!
Аори отвернулась от ветра, пытаясь спрятать лицо в складках фарки. Ей страшно было отпустить седельный ремень даже на секунду, чтобы дотянуться до закрывающей шею куфии.
Задняя лапа вожака соскользнула с гребня, он едва не покатился кубарем, подминая седоков, но сумел выровняться и, хрипло взвыв, запрыгнул обратно. Ремень выскользнул из пальцев изменяющей, и она полетела бы-таки по намеченному ящером пути, если бы тоо, развернувшись на седле за доли секунды, не схватил ее за фарку, помогая удержаться.
– Еще немного, – убедившись, что Аори обрела равновесие, тоо разжал ладонь и отвернулся, так что последние его слова она едва разобрала в свисте ветра. – Держись, змейка.
Показалось, не иначе. Шуким даже не смотрел ей в глаза.
Вожак снова оступился, и тоо дернул за повод, направляя ящера в сторону. Он практически лег на брюхо и, растопырив лапы, съехал по крутому боку. Аори едва успела поджать ноги, чтобы они не попали под выпуклое брюхо.
Хрипя и брызгая пеной, увязая в рыжем песке, вожак снова поскакал вдоль дюны. Теперь она хотя бы закрывала седоков от ветра, и Аори смогла выпрямиться и немного отдышаться.
Стена справа оборвалась неожиданно, превратившись в широкое плато. Песок водопадом сыпался с его края, следуя руслу пересохшей столетия назад реки. Но, чтобы отправиться в полет, ему приходилось огибать нависающую козырьком скалу, и именно к ней тоо направил изможденного ящера.
Вожак рухнул под скалой и отвернулся, предоставляя людишкам самостоятельно устраивать свой ночлег.
Тоо спрыгнул первым, тут же вытащил из-под седла свернутый в несколько раз тент и, зацепив за крючки на упряжи, соорудил знакомое Аори убежище. Когда Шуким присел на корточки, раздувая крохотный костер из смазанных черным маслом углей, она отошла к обрыву, не зная, чем помочь.
Ветер притих, отчаявшись догнать безумцев, доверивших жизни пустыне. Все, что она умела – убивать, да еще ворочать дюны день за днем, придавая смысл своему существованию. Надежда на то, что неугомонные блохи прекратят суетливо топтать лицо своими крохотными лапками, в очередной раз оказалась пустой… но ничего. Пустыня умела ждать. Сейчас или спустя четыре сотни лет, она останется наедине с вечностью.
Аори прищурилась, пытаясь разобрать если не очертания, то хотя бы отблеск Ше-Бара вдали. Но они то ли ушли слишком далеко, то ли город и вовсе остался с другой стороны. Внизу расстилалось бесконечное рыжее море, и с его волн поземка то и дело срывала длинные пряди песчаных капель.
– Наш мир не изменился от того, что ты сделала.
Голос тоо раздался за спиной, тихий и какой-то безжизненный. Поежившись, Аори обняла себя за плечи и склонила голову, щурясь известным ей одной горьким мыслям.
– Я пыталась сохранить его, а не изменить.
– Скажи, почему Арканиум не мог прийти в открытую? Объяснить, что должно быть сделано? Защитить, уберечь?
– Потому, что вы ему не нужны. Потому, что Двуликая никогда не поверила бы демонам. Может, теперь это изменится.
– Не нужны? – тоо подошел ближе. – Почему тогда ты пришла?
Аори потерла кончиками пальцев виски, подбирая слова.
– Когда у меня на руках умерла изменяющая с Таэлита, я пообещала, что приду и спасу то, ради чего она стала… демоном.
– Тогда останови бурю. Преврати песок в воду. Верни небу его цвет, заставь вырасти лес!
– Я не могу. У меня больше нет сил, чтобы творить чудеса.
Еще один крадущийся, тихий шаг привычного к оплетающему ноги песку араха. В ином мире, где вечера практически беззвучны, если не считать голосов цикад, Аори уже ощутила бы его дыхание.