Изменяющие управляют своими эмоциями, измененные – имитируют. Слишком много умения, слишком много памяти истлело, и только самое яркое, самое болезненное чувство может пробиться сквозь слой тысячелетней пыли.
И что-то было там, внутри Сиэ. Что-то проснулось ради и из-за Аори.
Она не стала всматриваться. То, что жило внутри нее самой, отчаянно рвалось наружу, чтобы быть разделенным и умноженным, чтобы умереть в нежных руках и родиться заново совсем иным.
Интересно, измененная догадывалась, как все получится? Ждала, хотела, спланировала и разыграла, как по нотам? Или… разочаровалась? Аори посмотрела на тыльную сторону кистей, перевернула руки. Линии на ладонях тоже ничего не подсказали. Даже если поверх заструятся потоки, яснее не станет.
Почему она так изменилась? Тоже превратилась в нечто новое, и не самое лучшее.
Кат, Кат, Кат… Куда же тебя занесло. Правильно делаешь, что не отзываешься. Может, пришла пора в очередной раз сменить имя?
Массивная кровать даже не скрипнула, когда Аори выбралась из-под одеяла.
– У меня есть своя комната, или будем заниматься в постели?
– Следующая дверь по коридору, милая. Постель – на твое усмотрение.
Так хочется перестать бояться. Так хочется поверить, что счастье все-таки есть, здесь, для нее. Что оно может улыбаться насмешливо и мудро, щуриться, читая в ее душе и отзываться одним лишь теплом.
Счастье, родившееся в этом мире, женщина, о которой она не знает почти ничего. Кто она, что она…
– Жаль.
– Почему? – удивилась Сиэ.
Пушистый багровый ковер скрадывал шаги, и Аори приблизилась абсолютно беззвучно. Она забралась в кресло лицом к лицу с подругой и, стоя на коленях над ней, отвела прядь золотистых волос с высокого ясного лба.
Рыжие глаза неотрывно следили за действиями изменяющей.
– Жаль, что нет обязательных занятий. Я бы усердно выполняла твои приказы. Если, конечно, я тебе еще не противна.
Пальцы подруги уверенно легли на бедра Аори, надавили, заставляя опуститься.
– Ты опять ерундой страдаешь? Семь процентов, статистически…
– Что – семь процентов? Студентов попадается? Да, я не молодец, я знаю.
Сиэ фыркнула. Ее пальцы скользили по гладкой коже, будто жили собственной жизнью.
– Семь процентов пробуют наркотики после выпуска, а не до.
– Плиор – это ж разве наркотик?
– Как и все, что вызывает болезненное привыкание.
– Тогда ты тоже – наркотик, – пробормотала Аори, нежась под ее ласками.
– Я – котик, – с убийственной рассудительностью сообщила Сиэ и скорчила суровую гримасу. – Слушай первый приказ. Умыться, одеться и быть готовой через полчаса предстать пред ясны багровы очи начальства. Ясно?
– Знаешь, что?
– Мррр-да?
Усмехнувшись, Аори наклонилась поближе.
Что же это за духи такие? Сухое, теплое дерево, травы, запах пропитанного энергиями храма, глупо разбирать его на составляющие…
– Не удивила, – издевательски прошептала она и цапнула измененную за ухо. Взвизгнула, получив ощутимый шлепок, но не остановилась.
В общем, приказ Аори не выполнила, нарвавшись еще и на штрафные санкции. Полчаса превратились в добрые полтора, но, когда Сиэ постучала в темную от времени дубовую дверь, тонкий червячок беспокойства внутри ученицы никуда не делся. Сидел внутри, и грыз, и нашептывал нервно всевозможные догадки о испытаниях, поучениях и вообще любом гадстве, какое придет на ум тысячелетнему полумайду.
Почему-то, в сочетании со старинным замком, в подсознании всплывал полустертый образ правителя на высоком троне. Весь в черном, мужчина держал в руке кубок с кровью и, отпив из него, щерил в улыбке клыки.
Откуда взялась эта мысль? Мрак ее знает… Нет. Демоны. Демоны знают. Для нее больше нет мрака там, куда уходят души.
Тавир, увы, то ли не читал сказок, то ли не собирался следовать заезженным стереотипам. Едва перешагнув порог, Аори замерла, не в силах не то, что пошевелиться, а хотя бы оторвать взгляд от залитой искусственным светом лаборатории. Приборы, механизмы, реторты, стол с идеально ровной стопкой папок и высокий мужчина в белом возле него. Он даже не пошевелился, посчитав изучение единственного листа бумаги важнее каких-то посетителей.
Ни единой лишней детали, ни малейшего пятнышка. Ни кусочка до боли знакомого пластика, но вместе и в целом так и ждешь, что за раздвижной дверью окажется наполненная синими разрядами сфера, что мужчина в белом обернется, посмотрит непроницаемо черными глазами и безапелляционно скомандует в нее войти.