– Да, конечно. Спасибо, – Ветров слегка растерялся. Тупая боль в душе полыхнула и сникла. – Как вы вообще ладите с бабушкой маленькой командирши? – он с полуулыбкой глянул на гавкающую девочку, гоняющуюся за мяукающим Львом.
Венера, отстранившись, смахнула ладонью слёзы с радостного лица и ответила:
– Да постепенно нашли общий язык. Из охраны стали, считай, родителями. А сейчас официально опекунство оформляем, здоровье у бабушки хандрит.
– Значит, вы ей многое рассказали о Лине, раз она к вам таким доверием прониклась, – озвучил мысли Ветров, со сладкой грустью следя за шалящей Витой.
– Да. Осуждаешь?
– Нет, – он пожал плечами. – В конце концов, мать имеет право знать правду о дочери. Я бы тоже хотел иметь меньше белых пятен в знании о жизни Лины, чтобы больше помнить о ней.
– Тебя что-то особенно волнует о ней? – брови Венеры сдвинулись к переносице.
– Я не хочу смириться, разрешить себе принять, что она погибла. Не хочу лишь ждать. Как только меня выпустили из камеры, я поднял на уши всех друзей, знакомых, должников, правдами и неправдами попытался достать о Лине больше информации, чем было в её деле для отряда «Зодиак». Хотел найти зацепки, чтобы искать её в Сирии, в мире, в космосе… – Ветров невольно сжал кулаки. – Плевать где. Главное, действовать! Но всё, что есть, всё ведёт лишь к тебе. А большего нет. Более того, мне непрозрачно намекнули: «Продолжишь копать – и турнут из армии, а может, и так споткнёшься, что шею свернёшь случайно», – он достал портсигар. Рассеянно посмотрел на Льва, катающего Виту на плечах. Потом на задумчивую Венеру, держащую руки под грудью. – Ах, да… ты в положении. Извини, – убрал портсигар во внутренний карман куртки. – Потом позвонил вам. Уверен, ты знаешь нечто особенное, да и Лев должен кое-что рассказать! В деле есть пометка, что ты и Лина дорожите друг другом более чем сёстры. Ни на что не намекаю, – он смутился и отвёл взгляд от покрасневшей Венеры, – мне бы лишь узнать, что к этому привело. Как она спасла тебе жизнь? Как, вообще, сама оказалась в СВР. Я точно знаю, что она не из России родом. Быть может, в этом есть какие-то ключи к чему-то…
– Давай отойдём, – Венера кивнула в сторону его автомобиля. Потом обратилась ко Льву: – Котик, мы пошепчемся о маме нашего ангела.
– Хорошо, любимая, – ответил он и понимающе улыбнулся. Начал раскачивать качели, на которые уселась Вита.
Подойдя к автомобилю, Венера тяжело вздохнула.
– Саша, если бы мои знания могли помочь, я бы давно обнимала Лину. Но увы… Однако надеюсь, они тебе хоть чем-то, но пригодятся. Сейчас расскажу в общих чертах, а если окажется нужным, тогда уже более детально. Хорошо?
– Да. Спасибо. – Ветров коснулся её плеча. Она чуть улыбнулась.
– У Лины белорусско-русские корни, но её родина – Прибалтика, а именно Латвия. Родилась она в Риге. Окончив школу, сразу вышла замуж. По любви, – Венера помрачнела. – А муж оказался не таким человеком, каким ей виделся. Первые пару месяцев всё хорошо было. Она забеременела, и тут мужа словно подменять стали каждый день понемногу. В один страшный день он буквально осатанел и кинулся её избивать. Она изловчилась и полоснула кухонным ножом ему по горлу. Седьмой месяц беременности и такое… – Венера вздрогнула, на миг закусила губы. – Она сидела, обнимая живот. Пела колыбельную, успокаивая не то себя, не то ребёнка. Боялась выкидыша и смотрела, как муж умирает, истекая кровью на полу кухни, что-то хрипя, тщетно ладонями пытаясь зажать рану. Полиция поместила её в тюремную больницу. Туда к ней пришёл пожилой мужчина. Посмеиваясь, представился Раймондом Паулсом. Доходчиво объяснил, что теперь у неё есть два пути. Первый – это служить своей стране и её могущественному покровителю. Второй – надолго сесть за решётку, при этом лишиться родительских прав и не знать, в каком детдоме плачет её ребёнок, скучая по маме. Раймонд пояснил, что его работодателю очень нужны такие морально сильные, прекрасно мотивированные девушки, да ещё свободно говорящие на русском. А отказы его начальство крайне огорчают, и тогда тем, кто не любит свою страну и сочувствует тем, кто её долгие годы оккупировал и грабил, приходится очень плохо. Лина сделала выбор, которого, по сути, у неё не было. Согласилась делать всё, что велят, лишь бы ребёнка не забрали. На следующий же день полиция сняла с неё все обвинения и дело об убийстве закрыли как несчастный случай. Её перевезли в дорогую частную клинику. Матери Лины в три раза повысили зарплату. Раймонд не наврал, его хозяева и вправду могли в Латвии делать всё что угодно. Через полгода после родов Лина узнала, кто они. За ней домой прибыла машина с двумя крепкими парнями. Сказали, что пора начинать отдавать долг, и увезли в тренировочный лагерь ЦРУ под Таллином. Дальше были три месяца жесточайших тренировок. Выпускной экзамен – убийство мужчины и женщины. Его выстрелом со снайперской винтовки, а её ножом. Лина не знала их. Но лица запомнила навсегда. Тех, кто не выполнял задание, инструктор убивал на месте.