— Резво они с места убежали, неужели и дальше извечные враги будут воевать именно так? — весело заметил генерал, приторачивая смотровую трубу к седлу.
— Скорее всего, разъезд успел предупредить командующего отрядом о нашем приближении, господин, иначе они не ушли бы без боя, все-таки противники не трусы… — вступился за врагов немолодой премьер- майор Берлиц.
— Не знаю Генрих, прав ли ты. Я за двенадцать лет непрерывной войны многого насмотрелся и повидал: и как неуклюжие лапотники становятся первоклассными солдатами, и как первоклассные солдаты опускаются до уровня разбойников. А причина всего лишь в том, что в рюкзаке кроме прошлогодней хлебной крошки ничего нет, — генерал слегка нахмурился, жилистая ладонь сжала эфес кавалерийской тяжелой шпаги, стоящей на вооружении у шведской армии наравне с палашами.
Спустя день после отступления датчан, армия Стенбока вошла в Даумгарден. Он ничем не отличался от сотен немецких городов, разве что издавна находился на "спорных" территориях Дании и Пруссии, а вот теперь и Швеции, пытающейся хоть как-то выправить ситуацию на материке.
После Полтавы и Переволочны армия шведов потеряла главные силы, в том числе и элитные части – королевские гвардейские полки. Однако флот шведов продолжал оставаться в силе, едва ли не единолично властвуя на Балтике. Единственный соперник на море для шведов – Дания, будто вовсе не воюет с соседом, ее корабли стоят на рейде, а при встрече уклоняются от боя, лишь изредка делают пару залпов и уходят на рейд. Как бы там ни было, но шведы смогли подтянуть резервы в Померанию и оттуда совершить бросок в глубь вражеских территорий.
Генерал Стенбок принял единственно верное решение – разбить армии противника поодиночке пока Россия скована войной с Османской Портой. И действия датчан, снявших осаду с Висмара лучшее тому подтверждение. Что бы не говорили о Карле плохого, мол, у него нет мышления стратега и он не политик. Упреки справедливы и более чем уместны, но вот что касается армии…
Король умело выбрал военачальников. Они способны сражаться с противником, не взирая на его количество, драться словно львы. Правда без умелых обученных солдат умение самих командиров блекнет, как блекнет краска художника на грязном холсте. Но сейчас Стенбок показал соседям, что еще рано списывать со счетов шведов.
— Господин к вам просится представитель Королевского Совета, — молодой адъютант граф Дилмар, прошедший с генералом не одну сотню верст вошел в кабинет командующего, аккуратно прикрыв ее за собой.
В последнее время у Швеции начались серьезные проблемы с продовольствием. Все из-за действий России в Финляндии: издавна являющейся чуть ли не единственным источником мяса и молока для метрополии.
Блокировав Таммерфорс и Тавосгус, русские войска закрыли большую часть путей для доставки запасов. Пускай Або продолжает держаться, но в шхерах не первый год рыскают юркие бригантины и галеры России, не вступая с королевским флотом в открытое противостояние на море, они умудряются прерывать сообщение между портами, заставляя снаряжать конвои для охраны транспортов, тем самым, отвлекая боевые корабли от более важных дел.
Заключение мира с Данией или Саксонией, вкупе с Польшей позволит Швеции высвободить силы для войны с Россией, продержаться еще немного времени, до той поры пока Удача не соизволит явиться сиятельному шведскому монарху.
— Зови, — генерал устало откинулся в кресле, его веки смежились.
— Господин генерал?
Дверь приоткрылась, в комнату вошел плотного телосложения невысокий мужчина преклонных лет, если приглядеться, то в нем можно узнать давнего моряка, оставившего любимое занятие во имя достижения личных целей. Обветренное лицо моремана, обрамленное роскошными усами внушало невольное уважение.
— О! Ульрих, какими судьбами? — генерал несказанно удивился, увидев знакомое лицо.
— А я думал, не узнаешь старого приятеля, — улыбнулся посланник Совета.
— Тебя старого лиса невозможно забыть, мой друг.
— Прям таки и лиса…
— И какого лиса, самого матерого и битого жизнью! — Стенбок между тем выдвинул нижний ящик стола, достал темную бутылку и пару небольших серебряных кубков.
Налил по половине темно- рубинового вина и после чего протянул один из кубков посланнику. — За встречу!
Тот с удовольствием пригубил чудесный напиток. Даже графам не часто удается попробовать старого "Бургундского" – едва ли не самого дорогого вина в мире.