Краснов сидел и слушал музыку, Юлькин шепот, немецкое пение и представлял себе, что вчера его убили. Что делалось бы в городе? Хаос, полный хаос. Он держал этот город в железной узде. И город жил. И был порядок. Но кому-то все это не понравилось… И вот он здесь с приклеенными усами. Он слушает вечного Баха. Вопросы застревают где-то в горле… И основной «Почему?». Почему умер Славка? Почему не погиб он? Сколько раз в своей жизни он мог погибнуть! Все, с кем он начинал свой бизнес, уже лежат в земле. Но он еще жив. Почему? Ответа нет. Лишь музыка и тихий Юлин голос.
-Четвертая кантата «Христос лежал в оковах смерти», - продолжала читать рукопись Юля, - содержит в себе стихи о победе смерти, победе, которую даровал нам Господь. Кстати, отец сам делал переводы либретто. Он прекрасно знал немецкий.
Опять зазвучала музыка, а Юлька шепотом читала стихи:
Смерть разве мог кто победить
из человеческого рода - никто.
Причиною – грехи:
среди людей безгрешных нет.
И скоро в мир проникла смерть,
над нами силу возымела,
вяла нас в плен в свои владенья.
Аллилуйя!
Сын Божий, Иисус Христос
пришёл на нашу землю,
и взял грехи наши,
и отобрал у смерти власть и силу,
оставил ей лишь видимость одну.
Смерть потеряла свое жало.
Аллилуйя!
Была война. И странная война –
Боролись жизнь и смерть.
Жизнь победила,
Поглотила смерть.
Писанье возвестило нам –
Что смертью смерть поправ,
смерть стала чем – посмешищем и только.
Аллилуйя!
Концерт окончился. Краснов потрогал свои глаза. Впервые за многие годы они стали влажными… Они вернулись тем же способом около одиннадцати ночи. Юлька сама отодрала Краснову усы и смыла грим. Бывший гусар поцеловал руку Вере Никифоровне и ее дочке и поблагодарил их за чудесный вечер с Бахом и переводами их отца. Он никогда не испытывал такого наслаждения музыкой. А с учетом недавнего покушения и переодеваний с гримом, его чувства обострились. В сердце поселилось что-то неведомое и очень теплое. Он сунул Юльке несколько купюр и шепнул: «Для Марии Ивановны».
Глава 16
Мишка вернулся и опять ошивался в реанимации, пытаясь пригласить Юлю в ресторан. Юлька отказывалась с ним общаться и посылала к супруге. Супруга была опять в запое. Кодирование не помогало. Круг замыкался. От этого периодически подкашивались ноги, темнело в глазах, и ужасная тошнота подкатывала к горлу. Юля просто физически не могла видеть Мишку. «А что если перевестись в другую больницу?», - думала она, но тут же отметала такую мысль. Она столько лет работала здесь. Уйти должен он. Она согласилась на ресторан, чтобы озвучить свое странное предложение заведующему хирургией.
В ресторане Юлька не решалась озвучить свое предложение.
-Скажи, Михал Андреич, что ты знаешь о Косте Бестужеве? Ты, вроде, с ним дружил. Я краем уха слышала, что он вернулся из Москвы и восстанавливает институт отца. Можно к нему попасть на консультацию?
-А зачем тебе консультация фармаколога?
-Это, в принципе, не мне… Но за нее будет щедрое вознаграждение.
-Хорошо, без проблем. Я договорюсь и свожу тебя.
-Послушай, ты просто договорись. А я съзжу. Хорошо?
-Это ж на другом конце города.
-Ну и что? Я привыкла. Трамвай, потом троллейбус.