-Хорошо бы взглянуть на ЭКГ, - сказала Юлька.
-Ваше здоровье! – произнес хозяин и выпил рюмочку коньяка. – Вы что-то совсем ничего не кушаете и не пьете…
-Да, я на работе наелась, - соврала Юлька.
-Дальше я послал своего парня в эту «Медею». Он прижал… ну, то есть поговорил с их директором Виктором Геннадьевичем Чернорезовым. Тот кинулся искать карточку и не нашел. Извинялся, попросил прийти через день. Сегодня я уже сам туда приехал. Там у них просто бардак. Чернорезов исчез. И дома нет. Его заместительница – Тамара Сергеевна карточку мне нашла, в кабинете кардиолога. Смотрите…
Он принес карточку. Юлька стала читать тонюсенькую в три листа карточку. Листая, она говорила:
-За десять дней до смерти, ему поставили диагноз «Тениоз», ну, это глисты. Его осмотрел терапевт и назначил филиксан. Производное папоротника. Так что – все по назначению врача. Далее. Накануне гибели Славе сделали ЭКГ. На ЭКГ – синусовая тахикардия, удлинение интерва-лов Р— Q, Q —Т, явления миокардиодистрофии. УЗИ сердца – небольшое расширение границ. Кардиолог пишет: «Миокардиодистрофия неясного генеза» и назначает мексидол, панангин, рибоксин и витамины. В принципе, все правильно. Нужно было еще нагрузочные тесты… Хотя вот она назначила Холтеровской мониторирование, нагрузочные тесты, кучу анализов… Только поздно.
-Так что мне, на эту клинику в суд подавать?
-Не знаю.
-Самое ужасное, что я выяснил, что у Светки с этим Чернорезовым был роман. Прижал я эту Тамару Сергеевну, она и раскололась. Светлана часто к ним приходила. Лечилась у гинеколога Кунициной. От бесплодия. А потом на полчаса, а то и на час к шефу заглядывала. Вот тебе и Светка.
Юля машинально вертела бумажную салфетку в руках. Получилась роза желтого цвета. Она скомкала розу и неожиданно для себя наложила себе селедки. Это даже не она наложила, а подсознание. Рука потянулась сама, и селедка уже в тарелке. «Наверное, так бывает у беременных», - подумала Юля.
-Кушайте, пожалуйста. Селедка отличная. Повар мой ее сам засаливает. С водочкой – просто объеденье!
-Спасибо. Но я без водочки.
-Вот теперь не знаю, что со Светкой делать…
- Простить. И еще. Мне бы хотелось посмотреть полный список сотрудников «Медеи» и еще одну очень важную вещь.
-Какую?
-Помните, вы говорили, что у вас в Москве есть друг, который договаривался об анализе.
-Да, конечно. Очень хороший друг.
-Попросите его обратиться в ту же инстанцию, но только к самому умному из всех сотрудников… Нужно узнать, какое влияние оказывает этот самый трехэтажный пропранолол на человека. Может ли он вызвать летальный исход?
-Без проблем. Через сутки я все узнаю. Мне так хочется отблагодарить вас, Юлия Александровна, но я не знаю как…
- Цветы вы уже боитесь мне дарить… Я везу их сразу на кладбище. Вообще, ничего мне не надо. У меня все есть.
-Придется деньгами…
-Я не возьму. Ладно. Подарите мне туфельки, как в сказке про Золушку. У меня стали ноги отекать. А до магазина никак не дойду.
-Хорошо.
Он поцеловал ей ручку и посадил в сверкающий белый «Мерседес». В одиннадцать вечера Юлька доползла до кровати. Бесшумно вошла мама и погладила ее по голове. Глаза дочери были уже закрыты. Мать поцеловала ее лоб и перекрестила.
Глава 21
У шефа был день рождения. Он встречал его вопреки своему желанию – его отмечали коллеги. Он же не любил этот день, к тому же чувствовал себя скверно. Но делать нечего. Медсестры накрывали на стол. Начальство прислало очередную грамоту. В перерывах между тостами реанимировали толстого дядьку, доставленного прямо с работы с обширным инсультом. Сластенина не было.
Потом привезли златокудрого юношу. Он бредил и метался по кровати. Анамнеза никакого. Лихорадка под сорок. «Что же ты съел или выпил? А, может, кольнулся? - спрашивала Юлия Александровна, не надеясь получить ответ, - поди, разбери… А зрачки обычные. Голову от подушки не отодрать. Что тут в крови? Лейкоцитоз огромный. Надо пунктировать». Юлька позвала пьяного Петровича на помощь. Он ворчал, что без него все допьют, но работал точно. «Лишь бы не видеть эту еду!», - шептала она себе под нос. Петрович ее не понимал. Шеф постоянно кашлял, и это смущало всех сотрудников. Обычно он не болел.