Глава 34
Краснов проверил предположение Юлии Александровны. Она оказалась права. Он сдал лже-зама мэра Слону. Тот серьезно пострадал – хотя операция прошла успешно, рана ночами ныла, беспокоил кашель и кровохарканье. Больше в городе зама мэра Федорчука Степана Васильевича (а на самом деле - Котова Сергея Владимировича) никто никогда не видел. Говорят, что Эльвира уехала на Кипр. Юлька звонить Краснову не стала.
Он подождал два дня. Два невыносимых дня. И начал поиски. Однако это оказалось делом нелегким. Вся служба охраны рыскала по всей области. Краснов сам приехал к Марии Ивановне, Юлькиной соседке с букетом роз. Постращал Юрку, который в тот момент орал на мать. Но заплаканная Мария Ивановна в черном платке не порадовала его ничем. Сказала, что уехали в деревню. Ключ отдали. Деньги – платить по счетам за квартиру. Пожаловалась, что в Америке дочку ее – Ларисоньку, убили. Кто-то прислал телеграмму.
Охрана нашла всех Юлькиных родственников, живших в деревнях и поселках области. Но это оказалось безрезультатно. Телефон Юльки молчал. Краснов понимал, что он сильно напугал ее всеми этими неприятными событиями, и она спряталась. Уволилась с работы. Но чем больше он был без ее общества, тем хуже себя чувствовал. Это был какой-то непонятный закон человеческого естества, который пытались открыть классики, который знали поэты, но Петр Андреевич не знал. Этот закон обошел его стороной. И вот теперь все его существо начинало подчиняться этому закону. Это радовало и раздражало его одновременно. Давало надежду и отнимало. Каждый день начинался с вопроса Валере, нашли или нет. Он слышал «Нет, но ищем», и понимал, что в этот день жизнь потеряет смысл. На сутки. А потом все опять повторится. Потому что он впервые в своей жизни позволил себе полюбить. Вернее, не он позволил, а закон человеческого естества, наконец, стал работать.
Они даже придумали такую хитрость с Валерой. Если Юлька опять позвонит, нужно всеми силами постараться затянуть разговор, сообщив по другому телефону, чтобы отслеживали звонок через какую-то программу по интернету.
Осень заканчивалась. Юля с матерью экономили на всем, чтобы покупать Юльке раз в неделю домашний творог и килограмм говядины – для ребенка.
Юлька попалась на своем любопытстве. Она все время думала, права она была или не права. И, в конце концов, решила прояснить для себя вопрос о Котове. Был ли они замом или нет? Права она или ошиблась. Она выбрала позднее время. Чтобы Валера уже был дома, и позвонила.
Но она не знала, что Валера уже два месяца просто жил у Краснова. Ставил ему Баха, давал таблетки. В этот раз, он говорил медленно, будто спал. Он спрашивал у нее про какие-то таблетки для Краснова, жаловался на плохую связь, заставлял Юльку повторять по нескольку раз названия лекарств. Она все пыталась узнать о самочувствии Петра Андреевича, но он почему-то не слышал. А уж вопрос про Кота – вообще не понимал. Что за связь?
Глава 34
Краснов проверил предположение Юлии Александровны. Она оказалась права. Он сдал лже-зама мэра Слону. Тот серьезно пострадал – хотя операция прошла успешно, рана ночами ныла, беспокоил кашель и кровохарканье. Больше в городе зама мэра Федорчука Степана Васильевича (а на самом деле - Котова Сергея Владимировича) никто никогда не видел. Говорят, что Эльвира уехала на Кипр. Юлька звонить Краснову не стала.
Он подождал два дня. Два невыносимых дня. И начал поиски. Однако это оказалось делом нелегким. Вся служба охраны рыскала по всей области. Краснов сам приехал к Марии Ивановне, Юлькиной соседке с букетом роз. Постращал Юрку, который в тот момент орал на мать. Но заплаканная Мария Ивановна в черном платке не порадовала его ничем. Сказала, что уехали в деревню. Ключ отдали. Деньги – платить по счетам за квартиру. Пожаловалась, что в Америке дочку ее – Ларисоньку, убили. Кто-то прислал телеграмму.
Охрана нашла всех Юлькиных родственников, живших в деревнях и поселках области. Но это оказалось безрезультатно. Телефон Юльки молчал. Краснов понимал, что он сильно напугал ее всеми этими неприятными событиями, и она спряталась. Уволилась с работы. Но чем больше он был без ее общества, тем хуже себя чувствовал. Это был какой-то непонятный закон человеческого естества, который пытались открыть классики, который знали поэты, но Петр Андреевич не знал. Этот закон обошел его стороной. И вот теперь все его существо начинало подчиняться этому закону. Это радовало и раздражало его одновременно. Давало надежду и отнимало. Каждый день начинался с вопроса Валере, нашли или нет. Он слышал «Нет, но ищем», и понимал, что в этот день жизнь потеряет смысл. На сутки. А потом все опять повторится. Потому что он впервые в своей жизни позволил себе полюбить. Вернее, не он позволил, а закон человеческого естества, наконец, стал работать.